"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

Но почему Нэчжа сдался и отступил, когда мог убить Рин и остановить Дракона одним махом? Какая-то бессмыслица.

– И возможно, он не хотел мешать единственной силе, способной их остановить, – добавил он.

– Как-то поздновато он додумался, – пробормотала Рин.

– Или он поступил так в целях самосохранения. Может, все стало хуже.

– Возможно, – сказала она без убежденности. – И как, по-твоему, он поступит теперь?

– Не знаю. Но у нас есть более срочные дела. – Катай кивнул на дворцовые ворота. – Мы только что изгнали правителя половины страны. Теперь тебе предстоит занять его место.

Нужно обратиться к войскам. Произнести речи. Заняться городом и страной.

Рин дрожала от крайнего утомления. Она не чувствовала себя правительницей, да и победительницей не чувствовала. Сейчас ей казалось совершенно неуместным обращаться к народу и притворяться.

– Завтра, – сказала она. – Дай мне сегодняшний день. Мне нужно кое-что сделать.

В Тикани было маленькое кладбище, скрытое глубоко в лесу, за тополиными и бамбуковыми рощами, так что никто не мог случайно на него наткнуться. Но все женщины Тикани знали, где оно находится. Они ходили туда с матерями, свекровями, бабушками и сестрами. Или ходили в одиночку, с бледными, заплаканными лицами прижимая к груди печальную ношу.

Это было кладбище младенцев. Новорожденных девочек, которых убивали только потому, что отцы желали сыновей. Маленьких мальчиков, умерших слишком рано, отчего их убитые горем матери в ужасе думали о том, что их заменят на более молодых и плодовитых жен. А еще сюда приносили жуткое месиво после выкидышей и абортов.

Рин знала, что в Арлонге наверняка есть нечто подобное. Во всех городах есть место, где стыдливо скрывают умерших детей.

Венка знала, где оно находится.

– В полумиле за утесами, – объяснила она. – Как только увидишь канал, сверни на север. Там в траве есть тропа. Ее не сразу разглядишь, но она приведет тебя на место.

– Ты пойдешь со мной? – спросила Рин.

– Издеваешься? Я никогда туда не вернусь.

И на закате Рин завернула кувшин с прахом Пипацзы льняной тканью, сунула его в заплечный мешок и отправилась к утесам, с привязанной за спиной лопатой.

Венка была права – если знать, что ищешь, найти скрытую тропу оказалось легко. Могилы не были отмечены, но высокая трава росла странными пучками, изгибаясь, словно пыталась обогнуть лежащие под землей кости.

Рин осмотрела поляну. Сколько тел здесь похоронено, за сколько десятилетий? Сколько придется копать, чтобы пальцы наткнулись на крохотные косточки?

Ее пальцы дрожали. Она огляделась, убедившись, что поблизости никого нет, села и вытащила из кармана трубку. Она взяла мало опиума, недостаточно, чтобы отключиться, только чтобы рука с лопатой не дрожала.

«Непросто, да?»

Уголком глаз она увидела Алтана, следующего за ней вдоль могил. Он оставался в поле зрения, только если Рин отворачивалась, но стоило ей посмотреть прямо на него, как Алтан исчезал.

– Они же были как дети, – сказала Рин. – Я не… я не хотела…

«Ты не хотела, чтобы они пострадали. – Алтан говорил мягче, чем обычно, она не помнила его таким. – Но тебе пришлось это сделать. Пришлось отправить их в ад, чтобы выжили остальные».

– Я бы спасла их, если бы смогла.

В кои-то веки он не смеялся над ней.

«Я тоже», – с грустью произнес он.

В конце концов она нашла место, где почва выглядела нетронутой, а трава росла прямо. Рин положила на землю обернутый льняной тканью кувшин, крепко сжала лопату и начала копать, а Алтан молча наблюдал за ней из тени. Прошло несколько долгих минут. Несмотря на вечернюю прохладу, на шее Рин выступил пот.

Земля была каменистой и твердой, лопата шаталась в руках. Рин нашла хрупкое равновесие, направляя лопату рукой и ступней вбивая ее глубже.

– Кажется, теперь я тебя понимаю, – сказала она после долгого молчания.

«Да? – вскинул голову Алтан. – И что же ты понимаешь?»

– Почему ты так на меня давил. Почему причинял мне боль. Я не была для тебя личностью, лишь оружием, нужна была для дела.

«Оружие ведь все равно любят, – сказал Алтан. – Его куют, придавая форму, а потом смотрят, как оно разрушается, но это не значит, что его нельзя любить».

Не требовалось копать очень глубоко, ведь никто не побеспокоит эти могилы, но монотонные и утомительные движения успокаивали, хотя боль в плечах нарастала. Это казалось искуплением.

Наконец яма стала такой глубокой, что умирающие солнечные лучи не касались ее дна, где почва из каменистой превратилась в мягкую и податливую глину. Рин остановилась и аккуратно положила прах Пипацзы в могилу.

Ей хотелось бы похоронить и Дулина. Она несколько часов обыскивала канал, но так и не нашла ни лоскутка его формы.

– Станет ли легче хоть когда-нибудь? – спросила она.

«Что именно? Посылать людей на смерть? – Алтан вздохнул. – И не мечтай. Это всегда будет больно. Людям будет казаться, что тебе все равно. Что ты безжалостное чудовище, которое думает только о победе. Но тебе не все равно. Ты любишь своих шаманов, как членов семьи, и каждый раз, когда кто-то из них умирает, в твоем сердце словно поворачивают нож. Либо смерть, либо Чулуу-Корих. Командирам приходится выбирать».

– Мне не хотелось быть командиром. Я недостаточно сильна.

«Да».

– На моем месте должен быть ты.

«Да, на твоем месте должен быть я, – согласился он. – Но только ты выжила. Теперь придется идти до конца, малышка. Ты обязана ради погибших».

* * *

Катай ждал ее у подножия утесов, со связкой палочек благовоний в одной руке и кувшином соргового вина в другой.

– Это еще зачем? – спросила Рин.

– Цинмин, – сказал он. – Нужно провести церемонию.

Цинмин. День поминовения усопших. В эту ночь голодные призраки тех, кто не упокоился с миром, бродят по миру живых и требуют подношения. Рин видела, как этот день отмечают в Тикани, но сама не принимала участия в церемонии. Ей некого было оплакивать.

– До него еще две недели, – возразила она.

– В том-то и дело. Поэтому и нужно провести церемонию.

– Это обязательно?

– Тысячи людей погибли ради победы в войне. Не только твои шаманы, но и солдаты, чьи имена ты даже не знала. Ты обязана почтить их память. Ты исполнишь ритуал.

Она так устала, что еле передвигала ноги.

Какое значение имеет ритуал? Мертвые все равно ее уже не тронут. Рин хотелось покончить с этим, на сегодня с нее достаточно искупления.

Но, увидев лицо Катая, она поняла, что не может отказать. Рин молча последовала за ним в долину.

Вечером на поле боя стояла тишина – и не подумаешь, что здесь гремело