Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

— Болит, Искандер Султан. Но не так, как раньше. Эту боль я могу терпеть. Как от раны, полученной в бою.

— А та боль, которую ты испытывал до операции? — Спрашивала я его.

— Нет. Той боли нет. Я долго ещё здесь буду, Искандер-Султан?

— Пока я не пойму, что с тобой всё хорошо. И пожалуйста, Князь, не спорь со мной.

— Кто я такой, чтобы спорить с самой Царицей Русской. Принцессой Трапезунда, Византии и Рима? — Улыбнулся Князь. Я тоже ему улыбнулась.

— Хочешь посмотреть, какой камень у тебя был?

— Какой?

Я крикнула Парацельса.

— Принеси нам то, что мы вынули из Князя.

Филипп исчез, но вскоре появился. На глиняной тарелке принёс камень.

— Вот Княже, что у тебя было в кишках.

Он смотрел с ужасом на то, что лежало на тарелке. Посмотрел на меня вопросительно.

— Это было во мне?

— Да. В левой почке. И он тебя убивал.

— Значит я буду жить?

— Конечно будешь, Князь.

— Искандер-Султан. — Князь замолчал. Поднял взгляд. — Моя благодарность будет безмерна. Я имею влияние на своего брата, князя всех черкес. Я знаю, что многие черкесские князья перешли к османам. А для тебя османы самые первые враги. Я сделаю так, что мой брат отдаст тебе нашу конницу черкес.

— Спасибо, Князь.

Спустя пару дней к Князю я допустила его родичей. Они общались. После этого, ко мне подошёл Идал.

— Искадер-Султан. Я от лица Князя всех черкес Беслана, хочу поблагодарить тебя за исцеление моего дяди.

— Я его ещё не исцелила. Не торопись Княжич.

— Всё равно, Царица. Ему легче. И он жив. Про тебя говорят, что ты святая.

— Может быть, княжич.

— Я знаю, что османы твои первые враги.

— Всё верно.

— Я и мой дядя сделаем всё, чтобы наша конница помогла тебе.

— Спасибо тебе, Идал.

Глава 24

(Картинка сгенерирована Анастасией Гречишкиной специально для «Александры-2»).

Я та, кого не ждут.

Я та, кого одни боготворят,

Другие — боятся и клянут.

Я та, которая свой флот,

Чрез тернии и бури к земле ведёт.

Я та, кто боевые тьмы своих монгол,

От топота копыт, которых сотрясается Амвон,

Ведёт туда, их на закат, на юг,

Где всё ещё Великий Град скорбит.

Я та, от рыка львиного которой,

Заплачет сам Визирь.

Я та, кто может так любить,

До губ закушенных, до слёз,

Боготворить и ненавидеть.

Я та, кто перевернёт весь мир,

Своею женскою рукой,

Заставит верить в сотворённый мною миф.

Московская Русь. Москва. Сентябрь 1515 года от Рождества Христова.

Я навещала черкесского князя каждый день. Очень боялась рецидива. Но всё обошлось. Вообще операция была проведена на грани фола. И в этих условиях её исход, в большинстве своём, мог закончится весьма печально. Минимум князь лишился бы почки. Максимум его отнесли бы на кладбище. Но, наверное, Богородица на самом деле покров свой на меня накинула или здоровье у этого черкеса была на десятерых, но этого Талька, как его назвал посольский дьяк, я вытащила почитай с того света. А черкесы, это была одна из самых лучших конниц на Кавказе. Хорошо вооружённая и экипированная. И мне такой бонус был не лишним. Дьяк посольского приказа мне вообще на пальцах объяснил, что и к чему. Между Москвой и Константинополем, с момента его захвата османами, здесь на Кавказе шло противостояние. Москва пыталась переманить к себе черкес. Турки к себе. Османы платили черкесским князьям, кто перешёл на их сторону большие деньги. Всячески их ублажали. А тут у меня в Москве брат верховного Князя Черкес и его племянник. Упустить такое, это себя не уважать. А я себя уважаю. Очень сильно уважаю. Да и дьяк посольского приказа суетиться сильно.

— Матушка-Государыня, как там Князь Талька? — Задал мне вопрос дьяк спустя пару дней после операции.

— Нормально. Жить будет.

— Слава тебе Господи. — Дьяк перекрестился.

— Скажи, Митрофан, какими силами располагает брат Верховного Князя Черкес?

— Самое малое, это тысяч двадцать отборной конницы. Это не считая князей других племён. Хотя и черкесских князей под осман ушло довольно много.

— Дай ка я угадаю, сейчас силы тех князей и дворян, что встали на сторону осман турецкий султан увёл с Кавказа?

— Совершенно верно, Матушка. Селим Турецкий их в Анатолию переправил, против персов. Шибко они давят на турка.

— Митрофан, расскажи мне о черкесах?

— Ну так, Матушка, черкесы, это общее название. Другое их название адыги. У них много племён и родов. Наиболее влиятельные, это бжедуги, темиргоевцы, бесленеевцы, кабардинцы, жанеевцы, егерукаевцы, мамхеги, махошевцы, хатукайцы. Из них знати и были князья, или как они сами свой титул называли пщи. Есть племена, где князей не было, это абадзехи, натухайцы, шапсуги, хакучи. У них всё решается на народном собрании, по нашему вече. Вообще адыги известны ещё со времён Древнего Рима. О предках адынгов, зихов, писал ещё древнегреческий философ и историк Арриан. На Западе Черкесию и сейчас называют Зихией. А дворян черкесы называют уорки.

— Князья, это пщи, дворяне — уорки. Ничего себе, почти по Толкиену…

— Просто, Матушка, что ты сказала? Какой Толкиен?

— Да это так я, о своём, о девичьем. Скажи, Митрофан, я что-то не совсем поняла, Князь и его сопровождающие, они ведь христиане?

— Да, христиане. Не православные. Католики.

— Католики?

— Да, Матушка. Лет двести назад, римский понтифик даже прислал письмо Верховному Князю Зихии, а по нашему Черкесии, Верзахту, где благодарил его, что князь способствовал христианизации своего народа. Первый храм был построен ещё во времена византийского императора Юстиниана, тогда же организована и Православная епархия Зихии. Она просуществовала до 11 века. Но вот только в последние лет пятьдесят ислам всё больше проникает в Черкесию. Это благодаря османам. Тем князьям, которые переходят на сторону осман и принимают магометанство, османы хорошие деньги платят. Сама по суди, на черкес сейчас давят с Запада крымчаки-мусульмане. С Юга османы и персы, тоже магометане, с Востока давили ногаи и казанцы. Они окружены магометанами. Ближайшие христиане к ним мы. Они давно ищут сближения с нами, ещё за 150 лет до прихода осман в Крым, уже были связи у нас с ними. Кстати, Матушка. С Великим Государём на Казань