Охота на "Черный аист" - Артём Март

— Закрой хойло! — Не выдержал тогда Уткин, но Селихов его осадил. Приказал не буянить.

— Симонова — в баню, пока не разберемся, — распорядился Таран. — Конвой приставить. Уткину и Селихову — не покидать расположение. Товарищ капитан, вы зайдите, пожалуйста. Нужно поговорить.

Теперь Таран ждал Жукова в канцелярии. Ждал и не выдержал. От нервов уши у него стали сворачиваться в трубочку, и начальник заставы, открыв форточку, закурил в нее.

— Вы сообщили в отряд? — Спросил Жуков, войдя в канцелярию без стука.

— Еще нет, — проговорил Таран и затушил сигарету в горшке с цветком.

— Очень хорошо, — с каменным лицом кивнул капитан, — потому что решительно непонятно, что произошло у моста. Я говорил с Симоновым. Он утверждает, что на него напали твои бойцы, Толя.

— И вы ему верите? — Таран обернулся к Жукову.

Капитан танкового взвода нерешительно опустил взгляд. Пождал губы.

— Не знаю. Никто, кроме этих троих ничего не видал. Остальные слышали только выстрелы и ругань. Да и подошли, когда Симонова уже схватили.

— Если вы намекаете на то, чтобы замять все произошедшее, я тут в корне с вами не согласен. Я обязательно доложу в отряд и буду готовиться к расследованию.

— Вы верите вашим бойцам? — Спросил Жуков.

— Верю.

— А что, если они лукавят? — Приподнял подбородок Жуков, — у Симонова с Селиховым были натянутые отношения. Это все знают. Уткин же — хороший друг Селихова.

— Я хорошо знаю Александра, — возразил Таран, — если вы намекаете на то, что он решился бы на убийство товарища, то это глупости.

— Я хорошо знаю Сергея, — Жуков тоже возразил, — у него сложный характер, да. Поначалу с сослуживцами были у Сережи проблемы. Но он хороший солдат и тоже у меня на хорошем счету.

— Хороший солдат тоже может оступиться.

— Да, — Жуков кивнул, — как, например, Селихов. Потому я предлагаю вам хорошенько во всем разобраться, а не рубить сплеча сразу же. Давайте послушаем всех. Проведем небольшое внутреннее расследование, а потом сделаем выводы. И вы доложите в отряд.

— Пусть с этим разбирается военная прокуратура и особый отдел, — отмахнулся Таран, — такие вещи не в нашем ведении.

— Под подозрением будет Симонов, — покачал головой Жуков.

— Верно.

— А что, если все не так просто, как мы думаем?

— Вы хотите отмазать своего сержанта? — Таран, стоящий у окна, повернулся к капитану, скрестил руки на груди.

Жуков молчал.

— Нет. Я лишь хочу разобраться в том, что же произошло. Я несу ответственность за этих ребят. И если уж действительно кто-то из них совершил такое преступление, я хочу быть уверен, что его накажут справедливо.

— А мне сдается, вы надеетесь, что получится перекинуть всю ответственность на моих парней.

Жуков не ответил. Тогда Таран продолжил:

— Я понимаю, что каждый из нас с вами стоит за своих. Я — за мой личный состав, вы — за ваш танковый взвод. Однако произошло ЧП. Я должен доложить.

— Я не прошу вас ничего утаивать, — покачал головой Жуков. — Прошу лишь дать мне время разобраться, товарищ старший лейтенант. Час. Один только час на то, чтобы выслушать всех и сформировать хоть какую-то ясную картину произошедшего. Все. Если Симонов действительно виноват и сейчас не зря сидит связанный и под охраной, я с чистой совестью передам его куда следует.

— Симонов — агрессивный человек. Совсем недавно подрался со своими же товарищами, — проговорил Таран, — или вы уже забыли, товарищ капитан?

— Помню. Да, человек он сложный. Характерный. Но я неуверен, что он не бы пошел на такой поступок, как покушение на убийство. А если бы даже и пошел… — Жуков поджал губы, — я хочу знать, почему. И буду рад, если вы пойдете мне навстречу. Кроме того…

— Кроме того, что? — Сузил глаза Таран.

— Кроме того, хочу напомнить еще раз, что никто, кроме этих троих не видел, что произошло. Обе, так сказать, стороны, заявляют противоположные вещи. Потому нельзя исключать вариант, что виноват совсем не Симонов. Думаю, товарищ старший лейтенант, вам не понравится, если во время расследования выясниться какие-нибудь неприятные именно вам обстоятельства.

Таран молчал и размышлял. Жуков был в своем репертуаре. Он снова давил. Правда, доля истины в его словах все же была. Никто на заставе толком не мог понять, почему случилось то, что случилось.

— Хорошо. Один час.

— Спасибо, товарищ старший лейтенант, — кивнул Жуков.

* * *

— Как вы думаете, Селихов, — продолжил Жуков, после того как я последовательно изложил все события, произошедшие сегодня утром, — почему в таком случае Симонов утверждает, что вы с Уткиным напали на него первыми?

Прошло не больше получаса после того, как мы доставили Симонова на заставу. Офицеры, решившие предварительно разобраться во всем, что произошло сами, стали вызывать участников ЧП в канцелярию.

Первым был Симонов. Он пробыл там недолго. Не более двадцати минут и вернулся под стражу. Затем Таран попросил зайти Уткина. Третьим был я.

В канцелярии было трое офицеров. Пуганьков сидел за своим столом и молчал. Только слушал. Таран задавал вопросы редко. Больше поглядывал на Жукова, и, казалось, будто начальник заставы присматривает за ним. Будто бы ждет от капитана танкистов какого-то подвоха.

— Товарищ капитан, — проговорил вдруг Таран, — вы обещали, что не станете выгораживать Симонова.

— Я не выгораживаю, — обернулся к нему Жуков, — я лишь хочу посмотреть на случившееся с разных сторон.

— Тогда вы смотрите не туда, товарищ капитан, — сказал я.

— В каком это смысле? — Нахмурился Жуков.

— Симонов не в себе. В последнее время на него оказывали серьезное давление в коллективе. Вот он и не выдержал.

— Насколько я знаю, Селихов, — подумав несколько мгновений, продолжил Жуков, — между вами с Симоновым и правда были натянутые отношения. Но вот что мне интересно: почему он, по вашим словам и славам самого Василия, напал именно на Уткина? Ведь, насколько мне известно, между ними не было вообще никаких склок.

Я глянул на Пуганькова. Лейтенант сидел совершенно спокойно и с интересом слушал все, о чем говорили в кабинете.

Если бы кто-то из уже допрошенных упомянул