Меченный смертью. Том 4 - Валерий Юрич

пока можете идти, — сказал он, повернувшись к новому садовнику. — Вы ведь знаете, где хранится садовый инвентарь? Сходите туда, все приведите в порядок, посмотрите, чего не хватает. Я, как освобожусь, приду и обозначу для вас фронт работ на ближайшие дни.

Трофим Евгеньевич с поклоном удалился. А мы с управляющим направились к комнате, в которой проживал садовник.

Внутри этого скромного жилища было непривычно пусто. Комната больше походила на незаселенную. Шкаф для одежды был пуст, кровать аккуратно заправлена, обуви — никакой, личных предметов — тоже. Даже банальной зубной щетки с пастой, и тех не было. Поверхность письменного стола также сияла абсолютной и стерильной пустотой. Только одинокая настольная лампа под зеленым абажуром скромно приютилась на углу столешницы.

Мы с Тимофеем Федоровичем удивленно переглянулись.

— Что за человек этот садовник? Его вроде бы наняли совсем недавно? — спросил я, нахмурившись.

— Все верно, ваше сиятельство. Работает у нас с прошлой недели. Ничего плохого за ним не водилось. Работу свою выполнял исправно. Вот только нелюдимый он какой-то был. Ни с кем особо не общался. Все свободное время проводил, запершись у себя в комнате. То-то мне показалось удивительным, что они с Трофимом Евгеньевичем так просто сошлись. Странно это все как-то. — Управляющий еще раз осмотрел комнату садовника.

— Вот и я думаю, что странно, — задумчиво пробормотал я.

Теперь я еще сильнее утвердился в мысли, что этот странный садовник был магом. И очень непростым магом. Пустая комната, скрытная жизнь, невероятное влияние на Трофима Евгеньевича, и непонятное исчезновение во время бегства явственно наводили на эту мысль.

— Как он к нам попал? Рекомендация, объявление? Что у него с документами? — продолжил я задавать вопросы.

Тимофей Федорович наморщил лоб, потер его ладонью и как-то растерянно взглянул на меня. В его глазах на миг промелькнули удивление и даже страх.

— Помнится я поехал вечером в Трофимово. Это был вторник… или среда… точно не помню. — Голос управляющего звучал весьма потерянно.

Мне показалось странным, что Тимофей Федорович, известный своей феноменальной памятью на даты и времена событий, мог не запомнить того, что было на прошлой неделе.

— Он встретился мне у дома старосты, — продолжил управляющий. — Мы как раз с Иваном Кузьмичом выходили из дома. А он у калитки стоял. Смотрел на запущенный сад и лужайку во дворе. Сказал, что ищет работу садовника. Говорил, что, мол, может поработать на старосту пару дней бесплатно, чтобы показать себя. Кузьмич, конечно, ни в какую. Ему тогда совсем не до сада с лужайкой было. А я, сам не знаю почему, за слова его зацепился. Дай, думаю, спрошу, как ему идея поработать пару дней бесплатно в вашей усадьбе. А то вид у нас на территории совсем непотребный стал. А этот парень возьми, да и согласись. Так вот, ваше сиятельство, он за день такое сотворил с территорией усадьбы, что и за неделю наш прошлый садовник сделать не мог. Я когда увидел, глазам своим не поверил. Так удивился, что сразу его на работу взял. А про документы совсем моя дурья голова забыла. Не спросил я про документы, ваше сиятельство. — И управляющий виновато развел руками.

— Ничего, Тимофей Федорович. Я понимаю. Сейчас у нас очень сложное время, дел много. Немудрено что-нибудь забыть, — успокоил я управляющего. — Но впредь постарайтесь таких оплошностей не допускать.

Я понимал, что если садовник был магом-псиоником, то он легко мог внушить Тимофею Федоровичу все, что угодно. И особой вины управляющего в этой ситуации не было. Но и излишне мягким в этом вопросе я быть не собирался. Нельзя допустить, чтобы подобное повторилось в будущем.

— Хорошо, ваше сиятельство, — поклонился Тимофей Федорович. — Я могу идти? Меня ждет Трофим Евгеньевич.

— Идите, Тимофей Федорович. — Смысла держать его здесь я больше не видел.

Управляющий вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Еще раз оглядевшись по сторонам, я собрался было последовать за Тимофеем Федоровичем, но тут вдруг мой взгляд зацепился за нижний ящик письменного стола. Он был немного выдвинут. Я замер. Глаза мои не могли оторваться от этой незначительной и малозаметной детали. Точно такой же стол. Точно такой же ящик. Я уже видел все это в комнате Леопольда. И на меня тут же нахлынуло сильнейшее ощущение дежавю.

Совладав с собой, я пригляделся. Внутри ящика что-то белело. Какой-то предмет или лист бумаги. Я не мог точно разглядеть. Но я нутром чувствовал, что это как-то связано с той тайной, которую я пытался распутать.

В этот раз я не стал устраивать фокусы с веревкой. Если садовник действительно был магом, и захотел бы меня убить, то он легко мог найти более простой способ избавиться от меня.

Я наклонился и потянул за ручку ящика. Он медленно, словно бы нехотя, выдвинулся. И я удивленно воззрился на его содержимое. Внутри лежал маленький бумажный сверток. А рядом — записка, на которой ровным убористым подчерком было написано всего лишь два слова:

«Надень меня.»

Глава 14

Я протянул руку к записке и достал ее. Осмотрев листок с обеих сторон, я пригляделся к написанному. Этот подчерк был мне знаком. Точнее, был знаком способ, которым добивались такого подчерка. Нас обучали этому в академии. Это требовалось, когда надо было срочно что-то написать и остаться при этом инкогнито. Для правши достаточно было взять ручку в левую руку. После этого вычислить человека посредством почерковедческой экспертизы было абсолютно невозможно. Конечно, для этого надо было придерживаться стандартного написания письменных букв без вензелей и других модификаций. А еще требовался хороший опыт письма левой рукой.

Это открытие еще раз подтверждало мою мысль, что садовник был далеко не так прост, как мог показаться на первый взгляд. Его личность вызывала у меня все больше вопросов. И чем дальше я втягивался в эту таинственную историю с пропавшей запиской, тем меньше понимал, что вообще тут происходит.

Мой взгляд опустился на бумажный сверток, лежащий на дне ящика. Внутри явно просматривались очертания какого-то небольшого предмета. Я отложил записку в сторону и потянулся рукой к свертку. Наощупь я определил, что внутри лежит какой-то круглый металлический предмет размером чуть меньше половины ладони. Когда я начал разворачивать бумагу, в которую он был завернут, то с удивлением обнаружил, что это и есть та самая пропавшая записка. Сомнений по поводу того, что ее украл тот самый таинственный