Отцовский трон - Наиль Эдуардович Выборнов

– Много людей, – проговорил боярин Лука, покачав головой. – Как бы не больше тысячи здесь собралось. Огромное войско, даже твой отец, когда Одессу отбивал, привел не больше восьми сотен. А здесь целая тысяча, как бы не полторы.

– А что, это плохо разве? – спросил я. – Они же с нами вместе воевать будут против крымчан, город брать.

– Плохо, Олег, плохо, – ответил Лука Филиппович. – Плохо в первую очередь то, что Союз Торговых Городов может себе позволить такую армию собрать, городов и границ толком не обнажив. Значит, на самом деле они могут собрать еще больше людей, три тысячи, может быть три с половиной. А когда в руках у одного из соседей такая силища появляется, он уже начинает думать, что, мол, может стоит к дорогим соседушкам сходить, а то их людям при нынешней власти плохо живется, а вот при купцах наших все хорошо будет…

– Не думаю я, что это так, – качнул я головой. – Купцам, как мне кажется, земля лишняя не нужна. Людей мало, земли и так много пустой, заселяй – не хочу. Они ведь даже Молдавию под себя забирать не стали, когда отец мой оттуда ушел.

– Все равно, – боярин Лука был непреклонен. – Неправильно это, когда один сосед сильнее других. Он ведь силу эту использовать будет, демонстрировать всячески. И переговоры с ним вести куда сложнее будет, да и вообще. Всякое может случиться. Вот влезем мы в войну с Литвой, скажем, а она с Союзом Торговых Городов в союзе? Что тогда, на две стороны воевать, да еще и с сильными такими противниками?

– Ну, – я почесал в голове, запустив пальцы под подшлемник. – Тогда постараемся сделать так, чтобы купцы нашими союзниками были, а не литовскими. А ты что думаешь, все-таки может война с Литвой быть?

– Может, конечно, – кивнул боярин Лука. – И очень просто. Начнем с ними мелкие княжества делить, и не удержимся, вцепимся друг в друга. Одно хорошо, от Орла или Брянска такая война далеко будет. Не пострадают наши люди. А вот полоцким там или минским не повезет, на их землях будем воевать. Но это всегда так бывало.

– Да уж, горе побежденным, – согласился я. – Ладно, поехали, нужно же еще лагерь разбить и определиться, где коней пасти будем, чтобы их, если что, не угнали. Жаль будет без скакунов остаться, уж столько времени они с нами, мы за них и татар били, и людей боярина Сергея.

Я пришпорил коня и двинулся вперёд, за мой поехала вся моя дружина и девки Анастасии. Скоро нас заметили, и в лагере началась суета: люди поспешно хватали доспехи и шлемы, брались за оружие. Но людей в самом лагере было не так уж и много, большая часть, видимо, оказалась разослана в дозоры, да поставлена в караулы. Впрочем, нас все равно встретила большая толпа вооружённых людей. Неужели приняли нас за союзников крымчан?

Чтобы продемонстрировать свои дружелюбные намерения, я снял с головы шлем, оставшись в одном только стеганном подшлемнике. После чего жестом остановил свое воинство и выехал чуть вперед. Очень скоро меня остановили.

– Стоять! – раздался громкий крик. – Кто таков?

– Меня зовут Олег, – ответил я. – Я капитан отряда наемников. Приехал из Киева, где подписал договор с мэром Григорием.

– Э, да я ж его знаю, – из толпы вышел мужчина и широким шагом двинулся в мою сторону. – Это Олег, он нас в том году на Ямпольской заставе подменял. Что, Олег, новых людей набрал? Тогда же с тобой чуть больше четырёх десятков было!

Я присмотрелся к нему внимательнее. Пластинчатая броня, полностью закрывающее туловище и нижнюю часть бедер, шестопер на поясе. Прищурился, заглянул мужику в лицо, и понял, что это Степан. Тот самый капитан наемников, с которым мы так неплохо посидели тогда в Ямполе. Хоть и поругались, конечно, немного, когда я заявил, что все встреченные им призраки – это всего лишь результат суеверий.

– Тут только чуть меньше полусотни моих, – ответил я, улыбаясь старому знакомому. – Остальных Григорий со мной отправил. Да и сам присмотрись, Степан, разве не видишь, что это девки?

Сзади послышался стук копыт, я обернулся и увидел, что вперед выехала и Анастасия. Держалась дочь польского боярина с большим достоинством, как и всегда.

– О, и ты здесь, – кивнул ей Степан, но лицо его уже не было таким веселым, с которым он встречал меня.

– Да, и я здесь, Степан, – согласилась воительница с утверждением капитана наемников.

– Ну, стало быть, вас точно Григорий прислал, – Степан нахмурился и посмотрел на меня, но больше ничего не сказал.

– Подожди, – вперед вышел тот самый воин, что приказывал мне остановиться. – Договоры все равно проверить нужно.

– Хорошо, – согласился я, нахлобучил шлем обратно на голову, и вылез из седла. Открыл седельную суму, достал из нее нужную бумагу, и протянул ее воину.

Тот, похоже, умел читать, но не очень хорошо, потому что на изучение договора у него ушло достаточно много времени. Он даже потрогал пальцем печать, будто бы сомневался, что она настоящая, но потом кивнул и протянул мне бумагу обратно. Потом взял точно такую же из рук Анастасии, прочитал и вернул обратно.

– Хорошо, – кивнул он нам. – Рад знакомству, Олег, меня звать Юрко Хват. Я старший десятник в отряде Ивана Резаное Ухо.

– Взаимно, – кивнул я. – Почему Хват спрашивать не буду, и так все понятно. А почему старший десятник? Что это значит?

– А это значит, что над тремя десятками старший, и их десятники мне подчиняются, – улыбнулся Юрко, которому, похоже, понравились мои слова про его прозвище. – Свои шатры-палатки есть? У нас их не так много, если что, придется думать что-то. Шалаши из листьев и веток делать, не знаю. Сидеть-то здесь долго придётся.

Шатры у нас свои, конечно, были. Еще от тех разбойников остались, которых мы разбили под одним из сел в Пяти Княжествах. Да и в лагере Аурела мы еще взяли, там ведь далеко не все сгорело. Главный шатер, в котором Аурел ночевал, сохранился, правда там пришлось кусок полотнища, на котором был вышит герб, отрезать, а потом заплатку поставить. Незачем нам было под чужими гербами ходить.

– Есть, – кивнул я. – Скажи, где мне лагерь разбивать.

– Да с любой стороны, – пожал плечами воин. – Только не там, где сейчас валы земляные насыпают. Там камнеметы будут стоять.

– Камнеметы? – удивился я. – А я думал, что нам запретили портить имущество горожан. Ну, дома и стены вроде