Геммы: комплект из 2 книг - Анна Коэн

шастать по улицам в масках и с мешками, и дал добро на засаду. Правда, чтобы получить доступ в княжеское хранилище, пришлось вызывать саму Павлину Павловну, потому за ней послали гонца. Хозяйка прибыла на место незамедлительно. Кони у нее и впрямь оказались не кони, а заводные чуды из поршней, пружин и шестеренок, явно сотворенные ваятелем. Может быть, даже тем самым мастером Филатом, которого с таким уважением упоминал начальник охраны.

Грохоча сапогами по мраморному полу, Павлина Павловна стремительно прошагала через все хранилище и спустилась на нижний ярус, по пути стягивая перчатки. Белый плащ и шлейф платья волочились за ней, а геммы и охрана едва поспевали следом. Приблизившись к зачарованной двери, она приложила ладонь к ее центру, и та со свистом отворилась.

– Клюковское, – бросила Зимецка через плечо. – Уверена, брать будут его.

Услышав это, Норма с облегчением выдохнула и тут же укорила себя за малодушие – по крайней мере, это решение довелось принимать не им.

Впрочем, стоило им зайти, как все сомнения тут же отпали: такое скопище драгоценностей, камней, тканей, золота, картин, ковров, скульптур и чего-то еще неописуемого и не поддающегося определению и вообразить-то было сложно!

– Похоже, эти Клюковы действительно богаты, – пробормотал Илай, склоняясь над хрустальным сердцем, окованным в розовое золото.

Зимецка на его замечание только фыркнула. Возможно, намекала, что не беднее, а возможно, и нет.

Но разглядывать княжеские сокровища им было некогда. Леса решили поместить в высокий гардероб, в дверцах которого госпожа Зимецка велела провертеть два отверстия для наилучшего обзора.

– Возмещу, – махнула она рукой на слабые возражения начальника охраны. – Шкаф, тоже мне важность.

Остальную часть дня отвели на согласование действий с охраной. Сама Павлина Павловна удалилась на своей чудной карете в тот же час, что и прочие конторские служащие хранилища, чтобы не вызывать подозрений у злоумышленников. Начальник охраны якобы последовал за ней, предварительно удостоверившись, что Илай сможет обратиться к нему неслышным голосом – выходило не слишком подробно, но несколькими словами они при случае обменяться смогли бы.

Когда на улице стемнело, все заняли позиции.

Лес схоронился в изувеченном гардеробе среди бесценных мехов, то и дело жалуясь на духоту. Норма осталась руководить действиями охраны, а Диана бегом отправилась до сыскного за Фундуком – все же она была единственной, кроме Леса, кого он готов был носить на себе верхом.

Илаю же выпала самая незавидная доля из всех: он должен был поочередно связываться со всеми участниками перехвата и быть готовым отправиться в погоню, если Лесу не удастся задержать грабителей внутри. Так что он оказался на крыше хранилища, обдуваемой самыми жестокими ветрами.

Город внизу полыхал праздничными огнями. Со всех сторон доносились разудалое пение и визгливая музыка. Пахло жареным мясом, сладостями и, традиционно, помоями, но сладостями и мясом по случаю все же чуть сильнее.

Богатый район, что именовался Перепелками, тоже не остался в стороне от Бертрамова дня: через улицу проходила торжественная процессия. Некто в берестяной короне изображал короля Бертрама и размахивал якобы волшебным разукрашенным посохом, подгоняя полчища ряженых. Те хрюкали и пищали на разные голоса: все как и полагается нечисти.

Илай поежился, запахнувшись в тонковатый для такой погоды плащ. Простуды он не боялся, но холод есть холод, он делает мышцы непослушными и замедляет ток крови. Янтарь попробовал приседать, чтобы разогнать ее по жилам, но скат крыши казался для такого слишком скользким, даже с когтями, прикрепленными к ботфортам.

Откуда-то со стороны дворцовой площади запустили фейерверк. Затем еще один и еще! Илай смотрел на них, запрокинув голову и приоткрыв рот. Следом в небо выстрелили сразу два высоченных снопа оранжевых искр, и музыка грянула еще громче – полночь. Сообразив, что скоро грабители могут начать атаку, Илай бегло перекликнулся со всеми неслышным голосом. Норма казалась спокойной и собранной, Лес бойко ругал свое укрытие, Диана отмахнулась, не желая болтать таким образом. И почему-то, хоть все, кроме искр во тьме, было как обычно, Илай улыбнулся, думая о каждом из их отряда. Ведь как же хорошо, что они оказались вместе в монастыре, их выбрали и благословили серафимы! И так же вместе они продолжают служить миру, плечом к плечу. Вот бы так было всегда.

Через несколько минут он вдруг понял, что стоит, пялясь перед собой. А вдруг за это время что-то успело произойти? Обозвав себя трижды химерой рогатой, Илай вновь обратился к брату.

Лес отозвался мгновенно, впрочем, как и всегда:

«Еще не показались, но я их, скуд, ппалвжфт, уже слышу! Копают… Еще не совсем за стенкой, но чую, подбираются. Ближе, еще ближе… вот же длдрлплрс!»

Илай поморщился от привычных помех, создаваемых бурными реакциями брата, но постарался сосредоточиться:

«Лес, какая сторона: западная, северная – какая?»

«Да… леший его знает! Мы по винтовой сколько раз повернули, помнишь? То ли шесть, то ли семь раз. А до этого еще сколько пролетов вниз было. Что молчишь? Вот и я сообразить не могу, а компаса в пупке у меня нет!»

«Что хоть за стена?»

«Ну эта… с рогами!»

Илай тоже помянул лешего и переключился на Норму. Внутри отчего-то все подергивалось и подпрыгивало, зато холод уже не так его тревожил.

«Норма, сестренка, скажи скорей: та стена, на которой трофейные рога золоченые висят, – она с какой стороны света?»

Сестра задумалась, потом выдала:

«Жди, смотрим план здания».

Илай сдавил виски:

«Лес, как у тебя?..»

«Уже близко! Вот-вот трещина пойдет по плитке. Мне их брать уже?»

«Жди! – велел Илай, от усилия даже зажмурившись. – Норма, план! Какая сторона?»

«Север, – разборчиво и ровно отозвалась сестра. – Нам выдвигаться?»

«Рано! – отрезал Янтарь и потянулся к неуступчивому разуму младшей: – Диана, слушай внимательно. К северу от хранилища нужно отыскать лаз! Лес может спугнуть их, и…»

«Поняла».

Илай больше не стал донимать ее – Диана многое понимала без слов. Даже произнесенных безмолвно.

«Лестер, что происходит?».

«Ты не поверишь! – как-то радостно отозвался брат. – В щель просовывают зонт! Он тут уже наполовину!»

«Тебе, я смотрю, весело. Розовый?»

«Что – розовый?» – не понял он.

«Зонт снова розовый?»

«А, нет, пхыдвлрл… в полоску зеленую!»

Какое-то время грабители медленно просовывали зонт внутрь камеры, а когда дошли до самой изогнутой ручки, опустили его острым концом на пол. В этот момент вполне могла бы сработать оповещателка, если бы ее не отключили ради засады. Но что-то подсказывало Илаю, и Лес был с ним согласен, что то было уловкой, призванной оттянуть время тревожного сигнала: кончик был слишком мал, чтобы заставить ловушку сработать.

Зонт раскрылся, и из лаза замолотили. Обломки плитки посыпались в тканевые лопасти так, что те не коснулись пола. Зев лаза все раскрывался, Лес нервничал и рвался в бой, но Илай уговаривал его ждать до последнего – преступников несколько, пусть явят себя! Пусть окажутся внутри.

И они явили.

«ИЛАЙ, АВСОАРЛЫ!!! – заорал Лес у него в голове. – БУДЬ Я ТРИЖДЫ ПРОКЛЯТ, ЭТО Ж КОБОЛЬДЫ!»

Илай заскрежетал зубами от взрыва тупой боли в затылке, перед глазами побелело.

«Успокойся… Это ж ряженые. Бертрамов день, забыл?»

«НЕТ-НЕТ! САМЫЕ НАСТОЯЩИЕ КОБОЛЬДЫ, МАМКУ ИХ В КОЛОДЕЦ ЗА НОГУ! НАСТОЯЩИЕ! ПЯТЕРО, ЗЕЛЕНЫЕ, ХРЮКАЮТ, С КОГТЯМИ!»

Илай пошатнулся, его замутило:

«Тише, прошу, тише!»

«Я ИХ БЕРУ!»

«Нет! Жди!»

Но Лес больше не отзывался.

Справившись с приступом тошноты, будто его огрели по голове чем-то тяжелым, Илай попытался дозваться до Дианы:

«Нашла?»

«Почти. Чую горелый торф, здесь все им провоняло».

«Поторопись…» – даже неслышный, голос звучал слабо.

Илай поморгал и отвесил себе пару оплеух. Брат слишком поспешил, слишком разнервничался и теперь рискует упустить грабителей, кем бы они ни были. Да еще и по нему угодил невзначай, а сосредоточенный разум напоминал напряженную мышцу – по такой вдарить, и можно остаться калекой.

«Норма, – позвал он. – Будьте готовы выдвигаться с подкреплением. Преступников пятеро. Направление уточню у Дианы, будет погоня».

Дождавшись подтверждения, снова обратился к брату:

«Ушли?»

Тот пару мгновений помолчал, как показалось Илаю, виновато.

«Они, скуды, как начали