Кинноте. Золотая Бабочка. Пробуждение - Екатерина Алферов

— Ваша новая личность, — он активировал первый файл. — Сакура Танака, бывший военный киборг. Списана по за спор с командиром, обратно в армию дороги нет, теперь ищет способ заработать.

Система немедленно начала анализ данных:

[Загрузка личного дела…]

[Анализ поведенческих паттернов…]

[Создание поведенческих протоколов…]

— Почему военная? — спросила я, изучая детали легенды.

— Это объяснит ваши боевые навыки, — Минато развернул следующий файл. — И особенности движений. Гражданские модели двигаются иначе.

Он был прав. Даже сейчас моя система отмечала разницу между моими привычными плавными движениями учителя и резкой эффективностью новых жестов.

— Нужно изменить манеру речи, — продолжал он. — Меньше вежливых литературных оборотов, больше военного жаргона. И голосовые модуляции — сейчас вы говорите слишком… интеллигентно.

Я активировала новые настройки голосового модуля:

— Так лучше? — мой голос стал ниже, с характерной хрипотцой имплантов старого образца.

— Уже ближе. Теперь походка.

Следующий час мы работали над движениями. Я училась ходить по-новому — жестче, увереннее, словно каждый шаг был тактическим решением. Система адаптировала мои сервоприводы под новый паттерн:

[Перекалибровка двигательных протоколов…]

[Интеграция военных поведенческих схем…]

[Обновление базовых движений…]

— Сложнее всего будет с реакциями, — заметил Минато. — Вы должны думать как солдат, не как учитель.

— Я даже не знаю, как думает солдат, — призналась я.

— Солдат видит угрозы там, где гражданский видит людей. Оценивает обстановку не эстетически, а тактически. — Он указал на дверь. — Что вы видите?

Я посмотрела. Система привычно проанализировала:

— Металлическая дверь, стандартная модель…

— Нет. Как военный киборг, что вы видите?

Я перенастроила протоколы анализа:

— Точка доступа. Возможное укрытие при перестрелке. Толщина металла достаточная для защиты от легкого оружия. Петли — слабое место…

— Вот теперь правильно, — кивнул он. — Нужно поддерживать такой режим мышления постоянно.

Мы тренировались до поздней ночи. Я училась разговаривать на военном жаргоне, двигаться с механической эффективностью, реагировать на внешние раздражители как боевая машина. Система фиксировала изменения:

[Интеграция новой личности: 67%]

[Адаптация поведенческих протоколов: 73%]

[Стабильность легенды: 82%]

Глядя на своё отражение, я видела, как постепенно исчезают мягкие жесты учителя литературы, уступая место резким, эффективным движениям военного киборга. Система фиксировала эти изменения с беспристрастностью статистики, но где-то в глубине механического тела всё ещё жила память о том, как я когда-то объясняла ученикам красоту хайку.

— Помните, — сказал Минато перед уходом, — ваша легенда должна стать второй натурой. Даже в отключке вы должны оставаться Сакурой Танака.

Я кивнула. Система уже интегрировала новую личность в мои базовые протоколы, создавая сложную смесь из трех сущностей: учителя литературы, официантки и военного киборга. Как сказал бы поэт — три луны в одном пруду, три отражения одной истины.

Возможно, эта трансформация была неизбежной — как эволюция языка, как развитие стиха от простых форм к сложным. Я менялась, но разве не в этом суть поэзии — находить красоту в метаморфозах?

Интересно, какое стихотворение написал бы Басё, увидев, как учитель литературы превращается в машину для убийства? Впрочем, ему, уникальному поэту, никогда не была чужда идея изменений.

Моё превращение напоминало мне знаменитое хайку Басё о цикаде, сбросившей оболочку. Но в моём случае старая оболочка была из плоти и крови, а новая — из металла и пластика. И как в классической поэзии момент перехода между состояниями считается самым значимым, так и я сейчас находилась в этой точке трансформации — уже не человек, ещё не машина, существо на грани двух миров.

鋼の中

戦士と詩人

融合す

(Hagane no naka

Senshi to shijin

Yūgō su)

В стальном теле здесь

Воин и поэт слились

В единый поток

Глава 11

АРЕНА

«Цеппелин» — подпольная арена в заброшенном грузовом терминале на нижних уровнях станции. Место для боёв располагалось в бывшем грузовом доке — огромном помещении с потолками высотой в три этажа. Ржавые погрузочные краны нависали над трибунами как скелеты древних чудовищ, а старые транспортные контейнеры служили импровизированными VIP-ложами.

Моя система сканировала пространство, фиксируя детали:

[Анализ окружения…]

[Температура: 27,3°C]

[Влажность: 82%]

[Уровень шума: 92 дБ]

[Обнаружено: 147 человек, 23 киборга]

Воздух был пропитан запахом машинного масла, пота и дешёвого синтетического алкоголя. Система услужливо разложила все ароматы на химические формулы, но даже без эмоциональной реакции я понимала — это был запах отчаяния и несбывшихся надежд.

«Помни, — говорил Минато, — ты Сакура Танака, списанный военный киборг. Держи легенду любой ценой.»

Я подошла к регистрационной стойке. Организатор — грузный мужчина с дешевыми нейроимплантами — окинул меня оценивающим взглядом.

— Новенькая? — он постучал пальцем по терминалу. — Пятьдесят тысяч йен входной взнос.

Я молча перевела деньги. Система зафиксировала его микромимику: расширение зрачков, легкая улыбка — классические признаки жадности.

— Правила простые, — он протянул мне чип с данными. — Бой до отключения или признания поражения. Никакого летального оружия. Всё остальное — на твой вкус. Под своим именем или есть прозвище?

Я помедлила, а потом произнесла:

— Запиши меня как «Белая Бабочка».

Организатор оглядел меня и хмыкнул:

— Постарайся жалить как пчела.

[Загрузка данных…]

[Анализ правил арены]

[Создание тактических схем…]

— Первый бой через час, — добавил он. — Противник… скажем так, для разогрева.

Если наверху царил притворный блеск спортивного азарта, то здесь, в подвале, обнажалась истинная суть — холодная жестокость бизнеса на человеческих жизнях.

Раздевалка для бойцов напоминала госпиталь после бомбёжки — киборги в разной степени повреждения готовились к боям или пытались восстановиться после них. Мои сенсоры фиксировали каждую деталь: сломанные сервоприводы, треснувшая броня, искрящие нейроконтакты.

В изломанных телах бойцов я могла прочитать разные судьбы: бывшие военные, потерявшие всё из-за ПТСР, рабочие, покалеченные на производстве, даже пара бывших полицейских. Всех их привело сюда отчаяние и необходимость платить за обслуживание своих механических тел.

«Никогда не думала, что буду скучать по запаху школьной библиотеки,» — мелькнула мысль, когда я заняла свободное место у стены.

— Эй, кукла, — окликнул меня массивный киборг промышленной модели. — Не боишься поцарапать свой красивый корпус?

Я повернулась к нему, активируя новые поведенческие протоколы:

— Эта кукла служила в седьмом десантном, — мой голос звучал с характерной хрипотцой военных имплантов. — Уверен, что хочешь поиграться со мной?

Он хмыкнул и отвернулся.