Кинноте. Золотая Бабочка. Пробуждение - Екатерина Алферов

[Сканирование…]

[Анализ объекта: Морита Такеши]

[Должность: заместитель начальника аналитического отдела]

[Обнаружены: продвинутые нейроимпланты аналитического класса]

Морита подошёл ближе, его движения были плавными, выверенными — результат дорогих модификаций. Система отметила характерное мерцание его глаз — признак постоянного подключения к полицейским базам данных.

— У вас интересная базовая архитектура, — сказал он, изучая показания моей интеграции с ARIA. — Нестандартные решения. Кто ваш механик?

— Это… не имеет значения, — ответил за меня Минато. — Главное, что системы совместимы.

Что-то в тоне Мориты заставило мои протоколы безопасности активироваться, но я списала это на общую настороженность к новому человеку. ARIA тем временем завершила интеграцию.

— Давайте проверим базовые навыки анализа, — Морита развернул несколько файлов. — Я подготовил специальную подборку дел. Интересно, как учитель литературы справится с полицейской аналитикой, — в его вежливом голосе послышалась усмешка.

Я просканировала файлы. Теперь я видела не просто строчки текста — ARIA помогала выстраивать связи, находить закономерности, замечать аномалии.

— Здесь, — я указала на документ, — нестыковка в датах. И этот свидетель появляется слишком часто для случайного очевидца.

— Именно, — кивнул Минато. — Используйте свой педагогический опыт. Вы же чувствовали, когда ученик списывал или врал о домашнем задании?

— Да, всегда были определенные признаки…

— Теперь у вас есть инструмент, который поможет замечать такие «признаки» в больших массивах данных. ARIA усиливает ваши естественные аналитические способности.

Мы тренировались несколько часов. Минато давал мне разные дела, учил искать скрытые паттерны, выявлять подозрительные совпадения. Постепенно я начала понимать: анализ данных не так уж отличался от работы учителя — нужно было просто научиться «читать» цифровые следы так же, как раньше я читала поведение учеников.

— Последнее на сегодня, — сказал Минато, выводя новый файл. — Попробуйте найти здесь все несоответствия.

[Активация: ARIA]

[Режим: глубокий анализ]

[Поиск аномалий…]

— Вот, — я начала отмечать подозрительные места. — Здесь подделанные накладные. Тут время в отчетах не совпадает. А вот эти финансовые операции явно маскируют что-то другое…

— Отлично, — Минато выключил терминал. — Теперь вы готовы не только драться, но и думать как оперативник.

Я чувствовала, как ARIA интегрируется в мои системы, создавая новые связи между учительским опытом и полицейской аналитикой. Это было похоже на освоение нового языка — поначалу непривычно, но постепенно начинаешь думать на нём.

— Помните, — добавил Минато перед уходом, — на арене вы встретите людей, которые умеют заметать следы. Теперь у вас есть инструмент, чтобы видеть сквозь их ложь. Используйте его мудро.

[Обнаружено: высокотехнологичное оборудование военного класса]

[Уровень защиты: максимальный]

[Анализ компонентов…]

Два техника в белых комбинезонах встретили нас у входа. Их движения были точными, выверенными — явно имплантированные нейроускорители. Я отметила характерное мерцание их зрачков — признак тактических линз последнего поколения.

— Ложитесь сюда, — один из них указал на диагностическую платформу. — Начнем с базового сканирования.

Когда они подключили первый кабель к порту на моей шее, система выдала каскад предупреждений:

[Внимание: обнаружено внешнее подключение]

[Несанкционированная попытка доступа]

[Конфликт с установленным ПО]

[Рекомендуется: немедленное отключение]

— Что-то не так, — пробормотал техник, глядя на показания. — Здесь установлено неофициальное программное обеспечение. Оно блокирует наши протоколы.

Минато нахмурился:

— Модификации вашего механика?

Я кивнула. Не было смысла отрицать очевидное.

— Придется всё переустанавливать, — второй техник покачал головой. — Эти кустарные программы несовместимы с нашими системами.

— Нет, — я приподнялась на платформе. — Эти «кустарные программы» — часть меня. Они позволяют мне функционировать.

— Но они нестабильны…

— Зато работают, — перебила я его. — Вместо того, чтобы всё менять, давайте подумаем, как интегрировать ваши боевые протоколы в существующую систему.

Минато задумчиво потер подбородок:

— Она права. Нам нужна работающая система, а не идеально чистая установка.

Следующие четыре часа превратились в сложный технический танец. Техники пытались внедрить боевые программы, моя система сопротивлялась, выдавая всё новые конфликты. Я чувствовала, как мой процессор раскаляется от напряжения:

[Температура критическая]

[Нестабильность нейроинтерфейса]

[Множественные конфликты протоколов]

[Рекомендуется: экстренное отключение]

Слияние военных протоколов с моими базовыми системами напоминало попытку соединить две несовместимые стихии. Каждая строчка нового кода вызывала волну конфликтов, словно мое тело сопротивлялось насильственной трансформации.

— Стоп, — наконец сказала я. — Так мы только повредим системы. Нужен кто-то, кто понимает работу обеих частей. Я могу предложить своего механика. Его зовут Хидео.

— Хидео… — Минато задумчиво постучал пальцами по столу.

— Он знает мою архитектуру. И сможет адаптировать ваши протоколы.

— Это нарушение протокола безопасности… — попытался было заикнуться техник, но Минато остановил его жестом.

— Мы давно знаем о его деятельности. Он один из немногих подпольных механиков, кто имеет негласный статус… скажем так, технического консультанта.

— То есть полиция его прикрывает? — уточнила я.

— Скорее, мы поддерживаем некий баланс. Он не переходит определенных границ, помогает нам с информацией о действительно опасных элементах, а мы… смотрим в другую сторону, пока его деятельность не создает проблем.

Позже я узнала, что после большой аварии в доках пять лет назад, когда официальные сервисы отказались обслуживать «нестандартных» киборгов-спасателей, именно подпольные механики вроде Хидео помогли сохранить работоспособность критически важного персонала. С тех пор полиция стала… избирательнее в применении закона к определенным техническим специалистам.

Станция Сарутахико существовала по своим правилам. Здесь, на перекрестке торговых путей, закон иногда уступал место прагматизму. Полиция научилась различать действительно опасных преступников и тех, кто просто заполнял пустоты в несовершенной системе. Хидео был из вторых.

— У нас нет выбора, — я отключила диагностические кабели. — Либо мы работаем с тем, что есть, либо рискуем потерять всё.

Минато долго смотрел на меня, потом кивнул:

— Хорошо. Но все данные останутся здесь. Ваш механик получит только то, что необходимо для интеграции.

Когда мы покидали технический отсек, система всё ещё выдавала предупреждения о нестабильности. Но я знала: иногда нужно нарушить правила, чтобы создать что-то новое. Как в поэзии — иногда нарушение размера создает особую красоту стиха.

Предстояло собрать воедино несовместимые части: военные протоколы и подпольные модификации, официальные программы и хакерские трюки. Создать из этого хаоса что-то рабочее. Что-то такое же двойственное, как я сама — существо между человеком и машиной.

…В одной из тренировочных комнат полицейского комплекса Минато разложил