Брелок желаний - Георгий Александрович Егоров

ГЛАВА 9 «БОБ – ТЫ ТУПОЙ»

Боб стоял на балконе, не моргая, как будто пытался прошить взглядом бетон и стекло противоположного здания. В ухе пищал наушник. Рядом на столике пульсировал планшет с интерактивной картой Парижа — на ней красной точкой мигал адрес на окраине: склад, записанный как "архив писем фанатов".

— Подтверждаю, метка стабильная. «Объект не двигается», —сказал голос в наушнике.

— А местная полиция? — спросил Боб.

— Даем им наводку от анонимного источника. Скажем, запах химии, может быть подпольная нарколаборатория.

Боб хмыкнул.

— Ну, хоть немного креатива в вашей скучной жизни. Хорошо. Пускай вломятся с понятыми и собаками. Смирнов на такое должен среагировать.

Он выпрямился, бросил взгляд вниз — Панамеры не было. Машина исчезла. На её месте стоял фургон с надписью «Boulangerie du cœur». (Пекарня сердца).

— Чёрт. — Он щёлкнул по планшету. Красная метка на складе не двигалась.

В комнату вошла Пайка с бокалом.

— Ты его напугал? — спросила она лениво.

— Он не испугался. Он ушёл. Быстро и красиво.

— Это плохо?

— Это профессионально, — ответил Боб и снова уставился на планшет.

Он прибавил яркость. Метка мигнула... и сдвинулась на пару пикселей. Потом вернулась обратно.

— Глюк? — Пайка подошла ближе.

— Не думаю. Слишком чётко. Или нас дурят, или это отвлекающий манёвр.

Он включил дополнительную камеру наблюдения — изображение со склада, снятое дроном. Пустой двор. Пыльные окна. Пара крыс пробежала в кадре. Всё было слишком... аккуратно.

— Если бы ты была Смирновым... — начал он.

— Не будь Бог так милосерден.

— ...и хотела бы увести нас подальше от себя, куда бы ты отправила ложный след? – продолжил Боб.

— На склад с письмами фанатов, — усмехнулась Пайка. — Это так тупо, что даже гениально.

Боб кивнул.

— Устроим представление. Пусть думает, что его трюк сработал. Мы начнем спецоперацию, засветим полгорода, но на самом деле...

***

Париж, поздний вечер. Склад на окраине. Камера с дрона.

Под жужжание вертолётного винта и мигание синих проблесковых маячков грузовой двор оживал, как сцена в дешёвом телесериале. Полицейские в бронежилетах шли по периметру, как будто искали убежавшего преступника, вооружённого до зубов. На заднем плане суетились двое статистов в защитных комбинезонах с надписью "TOXIQUE – INTERVENTION" — будто на складе нашли мини-Чернобыль.

На крыше соседнего здания Боб наблюдал за представлением через оптический монокль. Под ним, в переулке, стояла скорая. Рядом нервно топтался инспектор полиции, явно из знакомых: брюки не глажены, пиджак болтается на вешалке в багажнике, усы торчат в разные стороны.

— Ну как тебе постановка? — спросил Боб в наушник.

— Как "Миссия невыполнима", только бюджет — три багета и кофе.

Он ухмыльнулся.

— Главное, чтобы тот гад купился. А публика пусть наслаждается.

***

В другом районе Парижа. Маленький отель, второй этаж. Мот и Григорий перед телевизором.

Гриша развалился на подушках, как римский патриций, держа в лапе багет, начинённый сыром бри. На экране новостной канал вещал с драматичностью, которой позавидовал бы Netflix.

— …полиция Парижа проводит масштабную операцию в районе Сен-Дени, где предположительно находится подпольная химическая лаборатория. По информации наших источников, сигнал тревоги поступил от анонимного гражданина…

На экране — склад. Камеры дрожат, комментатор шепчет с надрывом:

— …операция началась около 19:30, на месте работают кинологи, сапёры, а также специалисты по… письмам фанатов?.. мм, что?.. — шёпот за кадром, ведущий кашляет. — Да, мы уточняем информацию.

Я отпил колу и усмехнулся:

— Ну, начинается. Глоток истины и литры французской глупости.

— Ммм, — сказал Григорий, не глядя, — наш спектакль вызывает аплодисменты. Я бы сказал, почти стоя.

— Да не почти. Эти клоуны в касках реально на коленях лазают. Смотри.

Он ткнул пальцем в экран: один из полицейских полз по бетонному полу, пока другой пытался подсветить ему путь айфоном.

— Смотри, они даже сапёра притащили.

Им бы ещё барабанщика с фанфарами.

— Я тебе говорил, адрес со "складом писем фанатов" — идеальный вброс.

— Удивительно, — сказал кот, — как легко люди верят в архивы писем. Я лично уверен, что у Пайки ни одного не было.

Я хмыкнул.

— Было. Я одно писал. Пьяный. В 2017-м. Песню попросил.

— Тебе ответили?

— Да. Сервис доставки прислал уведомление, что "Почта России просит вас быть терпеливым".

Кот кивнул с уважением и сказал: - Ну да, почта России просит быть терпеливее.

— И ты ждал?

— Три года. Потом понял, что проще украсть её брелок.

Телевизор переключился на студию, где аналитик с серьёзным лицом рассуждал о возможных связях склада с российскими спецслужбами.

— Теперь точно можно уезжать, — сказал я. — Пока вся эта комедия не превратилась в цирк с обвинениями в биотерроре.

Григорий зевнул и закрыл глаза.

— Тогда разбуди меня в Неаполе. Или если поймёшь, что мы снова что-то зря нажали.

Я потянулся к рюкзаку.

— Только не говори это рядом с брелком. Он обидчивый.

«ПРИВЕТ ТЕБЕ, МОЙ ФАНАТ»

Москва встречала Пайку как блудную дочь, которой готовы простить всё — даже проваленные эфиры, отменённые туры и внезапный запой с шаманами на юге Франции. Она вышла из частного джета в сопровождении охраны, бросив в воздух меховую накидку, как коронационный знак, и сразу же начала выдыхать московский смог с такой жадностью, будто Париж всю дорогу держал её в кислородной кабале.

Пока её гламурная свита занималась чемоданами и увлажнением кожи, Пайка молча смотрела на город, как на поле битвы, где ей предстоит взять реванш.

Через три дня Лужники гудели, как электрическая сковородка. Её концерт, который почти отменили, внезапно стал событием национального масштаба. Продюсеры выдали это за «великий камбэк», залы раскупили за сутки, и даже Прометей на фасаде стадиона светился розовым. Пайка вышла на сцену как рок-богиня, в платье, будто сплетённом из огня и жемчуга. Музыка загремела, лазеры вспыхнули, и тысячи голосов выдохнули одно имя: «Паааайкаааа!» «Паааайкаааа!» «Паааайкаааа!»

Но в середине шоу, во время баллады под