Вампиры тут лютые 1 - Тони Марс

Остаток дня и ночь пролетели незаметно — вампир не обращал внимания на мелькавшего на пороге Веце, забыл про сон, еду и свой режим дня, и как это неоднократно с ним бывало, с головой ушел в новую идею.

Полукровку подобный расклад в принципе устраивал — хозяин не дрался где-нибудь с монстрами, прикрывая собой родовитую тушку дракона, не бросался дикой кошкой на чернокнижников и в общих чертах не подвергал свою жизнь опасности. Ну-с, именно так Веце считал и этими мыслями себя успокаивал, пока господин, кашляя кровью, не потерял сознание.

И перепуганному полукровке как-то не до рассуждений о безопасности стало. Нет, как вообще можно было в лаборатории, самом защищённом месте замка, себя до такого довести? Чего граф на этот раз нанюхался⁈

Веце оттащил Степана в соседнюю комнату, закинул на кровать и проверил состояние заклинанием. У амбициозного бестолкового господина были обожжены слизистые пути и присутствовало общее истощение.

— Опять ничего не жрал, гадина такая! — сквозь зубы выплюнул Веце, чувствуя себя сиделкой какого-то дряхлого немощного старика, которому и кашу разжевывать надо, и пеленки менять.

Нет, у вампира, конечно, все было не так плохо — до пеленок там ещё далеко, а вот насильная кормежка уже актуальна.

Веце споил бессознательному графу литр крови и пошел убирать бардак в лаборатории. Бардак — это громко сказано, но полукровке, рассерженному и негодующему, хотелось сильнее проникнуться собственной значимостью в эту минуту, поэтому легкий рабочий беспорядок, какой совершенно естественен в процессе изготовления артефактов и зелий, обозначил звучным «свинарник».

И зачем господину опять какие-то защитные артефакты? Если не жрет ничего, то маны, ясен пень, на атаки хватать не будет, и на магический купол тоже. Лучше б хозяин себе артефакт для кормежки по расписанию придумал — приклеил бы к зубу, и в определенное время артефакт бы сам ему кровь из запасов в рот заливал.

Но нет, глупый неразумный переселенец пытается свою обороноспособность поднять. Дурачье!

Негодование Веце длилось относительно недолго — часа два, после полукровка сам поел и как-то резко вдруг подобрел. Наверно его тоже нужно вовремя кормить.

* * *

Шиара упала на колени перед Маниэр, горько рыдая, цеплялась за юбку одеревеневшими пальцами и не давая сделать даже два шага назад.

— Пожалуйста, сестра. Мне больше не к кому пойти! — Маниэр рвано выдохнула, что она может сделать? Она столь же беспомощна, — Тебя дед послушает! Умоляю, помоги! — всхлипнула, выпуская из слабых рук ткань, и склонила голову до самой земли, касаясь лицом холодного грязного пола.

— Шиара, — прошептала Маниэр немеющими губами, — я уже ходила к нему. Он отказал. — и напряженно сжала подол. Они обе абсолютно бессильны, и осознание этого холодной изморосью ползло по позвоночнику и заставляло мелко трястись от страха и горечи, от беспомощной ярости, клокочущей в груди.

— Маниэр, попроси хотя бы сказать нам, где он! Я сам отправлюсь за сыном! — муж Шиары опустился рядом, прижимая жену к себе.

— Фират! Не неси чуши! — произнесла Маниэр рассерженно, — Глава Доллир приказал вас убить, если вы покинете гнездо! — разве могла она отправить их на верную погибель, зная, как строг и жесток бывает дед? Глава совета не делал различий ни для кого, но суровее всего был к своей семье. И Маниэр, его любимица, усвоила эту истину лучше кого бы то ни было в роду.

— Но не можем же мы просто сидеть, зная, что нашего ребенка жестоко убивают в Риюте! Он мое единственное дитя, сестра, прошу, сделай хоть что-нибудь! Помоги! — простенала безутешно Шиара, содрогаясь от сжимающих горло рыданий, задыхаясь в своем непроглядном отчаянии.

— Шиара, — прошептала Маниэр горько, ломано, — вампиры никогда не приходят за своими. Даже за графом никто не пришел, когда его держали в Априоше. За графом, которого мы ждали столько столетий. — и сказать, что Шиаре лучше смириться со смертью ребенка, Маниэр попросту не смогла.

— Не будь такой бессердечной, сестра, я что угодно сделаю, я слугой твоей стану, только спаси мое дитя! — и взглянула на Маниэр красными заплаканными глазами.

Маниэр с болезненно нахмурилась, какое же это великое горе, выйти замуж по любви, какая мука, родить желанное дитя, какой ужас быть при всем этом вампиром.

Ждет ли и ее то же самое, когда они с графом официально сочетаются браком?

Маниэр до крови закусила губу, стоять на ватных ногах было невероятно трудно, и ее разрывало меж двух огней. Риют — второй Априош, так же опасен, так же безжалостен, и попросить Кифена сунуться туда, то же самое, что позволить ему умереть. Но и не попросить помощи, когда есть крохотный шанс спасти сына сестры?

Нет, она не должна об этом думать, ей запрещено! Дед приказал держать отношения с графом в строжайшей тайне, видеться им до свадьбы запретил, только изредка письмами обмениваться разрешил. И если она сейчас свяжется с Кифеном, если он на ее безумную просьбу откликнется, то все станет слишком уж очевидным.

А ребенок в Риюте уже больше четырех дней, возможно давно уже мертв. А Кифен жив. И Маниэр боялась потерять будущее и Степана ради призрачной надежды.

Но Шиара с Фиратом так долго ждали рождения своего сына, так горевали, столько лет носили позор бездетности, и теперь, когда Шиара неплодна из-за последнего выкидыша, как хватит духу у Маниэр попросить сестру сдаться?

Маниэр сморгнула подступающие слезы, Шиара всегда была такой сильной и непоколебимой, с высоко поднятой головой сносила все оскорбления из-за своего бесплодия, так отважно вытребовала у деда право выйти за того, кто ей люб, была настоящим примером, путеводной звездой для Маниэр.

А теперь стояла на коленях, сломленная и истерзанная горем, и видеть Шиару такой было невыносимо для Маниэр.

— Мне не нужны слуги Шиара, граф меня оставил, что я могу? — глотая горькие слезы промолвила Маниэр, — Мы даже не знаем, жив ли он. Если и жив… Мне в Риюте не выжить, может, как маг я и сильна, но тебе и самой известно, что на мне сдерживающий артефакт. Если убью больше десяти человек в день, то умру сама. А там даже защитить ни себя, ни его не смогу.

— Разве дед не снял его с тебя?

— Он хочет, чтоб я ещё