Змея сновидений - Вонда Нил Макинтайр

– Тебя-то ничто не убьет, старая сыромятная шкура. Я вот посмотрю, что будет с другими.

– Это я старая шкура?! А ты, Ао, старый мешок с барахлом!

– Перестаньте, – Снейк слегка повысила голос. – Я хочу сообщить вам две вещи. Во-первых, некоторые из вас могут проявить излишнюю чувствительность к сыворотке. Если след от прививки резко покраснеет, или вы почувствуете острую боль, или кожа начнет гореть огнем, вы должны немедленно прийти ко мне. Я пробуду здесь до самого вечера. И если что-то случится, это должно случиться до моего отъезда, верно? Я сделаю так, что такие люди легко перенесут вакцинацию и не заболеют. Главное, чтобы все, кто почувствует что-то неладное – более серьезное, чем просто тупая боль, – немедленно явились ко мне. Не нужно ложной храбрости.

Люди Ао согласно закивали головами.

– Выходит, эта штуковина может убить, – констатировал он.

– Ты же не будешь делать вид, что ничего не случилось, если сломал ногу?

Ао презрительно фыркнул.

– А значит, ты не сделаешь также глупости, притворяясь, что все в порядке, если организм твой среагировал слишком бурно? – Снейк сняла балахон и закатала короткие рукава своей туники. – И второе. После вакцинации останется маленький шрам – вот такой. – Она пошла от группы к группе, демонстрируя всем рубец, оставшийся после ее первой прививки. – Так что, если кто-то из вас хочет, чтобы шрам был в другом, менее открытом месте, пожалуйста, предупредите заранее.

Зрелище крохотного безобидного шрама успокоило даже Ао, который довольно неуверенно пробормотал, что «целителям нипочем любой яд», – но потом заткнулся.

Грам подошла к Снейк первой, и Снейк с удивлением отметила, что старуха нездорово бледна.

– Грам, с тобой все в порядке?

– Я боюсь крови, – пояснила та. – А кровь обязательно будет. Я боюсь на нее смотреть.

– Да ты ее и не увидишь. Ты только расслабься. – Разговаривая с Грам ласковым голосом, Снейк между тем протерла ей руку спиртовым раствором йода. У нее оставалась лишь одна бутыль с дезинфецирующим средством в аптечке ее саквояжа, но этого должно было хватить на сегодня. А уж в Горной Стороне она пополнит свои запасы. Снейк выдавила каплю сыворотки на руку Грам и вдавила инокулятор в кожу.

Грам вздрогнула, когда иголки впились в тело, но выражение лица осталось невозмутимым. Снейк опустила инокулятор в раствор йода и снова протерла тампоном след от привики.

– Вот и все.

Грам в изумлении воззрилась на Снейк, потом перевела взгляд на свое плечо. Проколы были ярко-красными, однако не кровоточили.

– И все?

– И все.

Грам улыбнулась и повернулась к Ао:

– Видишь, старый мешок, ничего не случилось.

– Ничего, мы подождем, – отозвался Ао.

Все мирно шло своим чередом. Только немногие дети плакали – и то больше от резкого запаха йода, нежели от уколов крошечных иголочек инокулятора. Поли вызвалась помогать – и отвлекала малышей сказками и прибаутками, пока Снейк работала. Большинство детей, а за ними и взрослые, вернулись послушать Поли уже после того, как Снейк сделала им прививку.

Ао с компанией явно успокоились, потому что никто не рухнул бездыханным трупом к тому моменту, когда подошла их очередь. И они стоически вытерпели уколы иголок и вонь йода.

– Никакого столбняка? – снова спросил Ао.

– Я гарантирую вам по меньшей мере десять лет. По истечении этого срока будет лучше повторить прививку.

Снейк вдавила инокулятор в руку Ао, затем протерла кожу. Гримаса мрачного раздумья сменилась через минуту улыбкой – первой за все это время широкой, радостной улыбкой восторга.

– Мы ужасно боимся столбняка. Это дьявольская болезнь. Она убивает медленно. И очень страшно.

– Да, – кивнула Снейк. – А ты знаешь, что вызывает эту болезнь?

Ао приставил палец к ладони и изобразил, будто проткнул руку.

– Мы очень осторожны, но…

Снейк кивнула. Ей было понятно, что сборщики мусора подвергаются опасности получить колотые раны гораздо более, чем прочие, учитывая специфику их занятия. Но Ао знал о связи между причиной и следствием, так что лекция будет здесь явно лишней…

– Мы никогда еще не видели целителей, во всяком случае на этом краю пустыни. Люди с другой стороны рассказывали нам.

– Мы люди гор и мало что знаем о пустыне, так что очень немногие из нас отваживаются забираться сюда. – Это было только отчасти правдой, но такое объяснение устраивало всех.

– Никого до тебя. Ты первая.

– Возможно.

– Но зачем тебе это?

– Мне было интересно. И потом, я подумала, что могу быть полезной.

– Можешь передать другим, чтобы они тоже приходили. Здесь для них неопасно. – Неожиданно лицо Ао, изборожденное морщинами, выдубленное непогодой, потемнело. – Да, сумасшедшие – это бывает, но ничуть не больше, чем в горах. Сумасшедшие есть везде.

– Я знаю.

– Когда-нибудь мы разыщем его.

– Ты можещь сделать для меня любезность, Ао?

– Все, о чем ты попросишь.

– Этот сумасшедший не взял ничего – кроме моих карт и журнала. Возможно, он сохранит карты, если у него еще осталось досточно разума, чтобы вопользоваться ими, но мой журнал не нужен никому, кроме меня. Может быть, он выбросил его и твои люди найдут его.

– Мы сохраним его для тебя!

– Именно об этом я и хотела тебя попросить. – Снейк подробно описала, как выглядит журнал. – Прежде чем я уйду, я дам тебе письмо к целителям с северной станции. Если человек, который отправится в эти края, захватит с собой журнал и письмо, ему щедро заплатят.

– Мы будем искать. Мы находим много вещей, но книги нам попадаются редко.

– Возможно, вы никогда не найдете его и он пропал навсегда. А может быть, этот безумец украл его в надежде, что он представляет какую-то ценность, и, разочаровавшись, в ярости сжег его.

Ао содрогнулся при мысли о том, что такая прекрасная бумага могла быть сожжена просто так – из каприза.

– Мы будем очень стараться.

– Благодарю тебя.

Ао отошел к остальным сборщикам мусора.

Когда Поли закончила историю о жабе и трех древесных лягушках, Снейк еще раз осмотрела ребятишек и с удовлетворением отметила, что ни у одного из них не выступила сыпь, не вспухла кожа – и вообще не проявилось никакой аллергической реакции.

– И жаба уже не хотела уметь лазить по деревьям, – заключила Поли. – Все, сказке конец. А теперь по домам. Вы все вели себя просто прекрасно.

Они умчались стайкой, визжа и квакая. Поли вздохнула и расслабленно потянулась.

– Надеюсь, настоящие лягушки не подумают, что пришел их брачный сезон, – в такое-то время года. А то, гляди, заполонят весь лагерь.

– Настоящий артист может сотворить чудо, – сказала Снейк.

– Артист! – фыркнула Поли и начала закатывать рукав.

– Ты просто прирожденный менестрель.

– Сказительница – да, возможно. Но