На золотом крыльце – 2 - Евгений Адгурович Капба

— На сорок шестом километре в секторе ответственности Воротынских случился инцидент, господин поручик. На нас напали сучьи барсуки и гребаные аисты, — вахмистр щурился, пряча улыбку. — Господа юнкера проявили себя более, чем достойно. Противник был отброшен пулеметным огнем и светошумовыми гранатами, защитное поле, сработанное юнкерами, проявило себя на «хорошо».

— Почему не на отлично, Плесовских? — поинтересовался поручик.

— Один аист в лобовую прилетел, вон — кровища по всему стеклу.

— То есть, пополнение годное? — его поза стала чуть более расслабленной.

— Так точно, никто не обдристался, хотя орали, как оглашенные, — открыто ухмыльнулся Плесовских. — А с деревьями теми нужно что-то решать, господин поручик.

— Свяжусь с Воротынскими, — кивнул офицер. — Загоняй свою ласточку в гараж, вахмистр, и строй пополнение на плацу. Я сейчас подойду.

Вахмистр козырнул и полез обратно в броневик, а поручик нехорошим взглядом посмотрел сначала в сторону башни с говорливым пулеметчиком, а потом — на опричника у ворот — небритого и тоже усатого. Они все были усатыми. Похоже -какая-то опричная мода, хотя Барбашин, например, усов не носил.

— Потапенко, Кондратенко — завтра вы с научниками в Хтонь идете. На сутки.

— Яа-а-а-а-ать… — раздался дуэт разочарованных голосов.

— Вопросы? — у поручика снова дернулась щека.

— Нет вопросов! — мигом откликнулись провинившиеся.

Мы въезжали внутрь форпоста, и я старался рассмотреть как можно больше всего. Эта бетонная приземистая крепость, серая, основательная и неуютная, станет нашим домом на ближайший месяц! При кажущемся разгильдяйстве на самом деле все тут было устроено по уму, гарнизон явно обжился здесь.

— Выгружайтесь и стройтесь на плацу, — сказал Плесовских. — На этом мои полномочия — всё. Теперь вы — в распоряжении Голицына. А! Да, командир форпоста «Бельдягино» — ТОТ САМЫЙ поручик Голицын. Лучше ему подобных вопросов не задавайте, выбесится — как звать себя забудете.

Вот и думай теперь — что значит «тот самый»? Время для этого у нас было: вытащить рюкзаки из отсека — дело нехитрое, так что мы построились на плацу довольно быстро. Благо, солнце уже почти закатилось, да и атриум форпоста со всех сторон был окружен башнями и стенами, так что жара нас не допекала. Можно было стоять, мяться и размышлять. Построились мы как положено, по росту: Денис Розен — самый длинный, потом — я, потом Серебряный, потом — Юревич, ну, и остальные по росту. Бёземюллер — крайний.

— А нормально повоевали, — сказал гном. — Мне понравилось. Пулеметы — это вообще то, что доктор прописал.

— Вот бы доктор пожрать прописал — это бы я понял… — буркнул я.

— Доктор прописывает, — ровным тоном проговорил Розен. — Господа юнкера, слушай мою команду: достать сухпай, приступить к приему пищи. На бетон не садиться, бдительности не терять, кушать быстро, но аккуратно.

— Ишь, какой у нас командир! — восхитился Юревич. — Заботливый!

Денис вообще не человек — золото! Если бы он не сообразил про саморазогревающиеся рационы — торчали бы мы битый час на плацу голодные. А так — торчали сытые. Я думаю, местные нас так проверяли на прочность или типа того… А может — просто забыли. Это ж военные, даром, что опричники!

Так или иначе, примерно через час, когда мы уже почти скисли, на плац явился ТОТ САМЫЙ поручик Голицын.

— Господа юнкера, — сказал он. — В колонну по два — ста-а-ановись. За мной, рысью — марш-марш! Идем в офицерский клуб, буду вести среди вас разъяснительную работу.

И мы пошли в офицерский клуб.

следующая глава будет платная, буду очень стараться писать по одной главе в два дня и дальше

Вахмистр Плесовских

Форпост Бельдягино

поручик Голицын

Глава 10

Батарейка

Офицерский клуб представлял собой довольно обширное помещение с бетонными серыми некрашеными стенами, большим книжным шкафом (!), обшарпанными кожаными диванами и креслами, бильярдным столом и внушительных размеров баром. На серых стенах можно было увидеть старинные агитационные плакаты времен Восстания Пустоцветов в стиле «Вся власть — царю!» «Смерть сепаратистам!» и «Даешь Варшаву!»

— Рассаживайтесь, — поручик Голицын, сам повинуясь своим словам, присел на край бильярдного стола и разглядывал нас. — Кто командир?

Его полунеформальная манера сбивала с толку. Непонятно было, как с ним себя вести: козырять и орать «господин поручик», или спрашивать имя-отчество? Хорошо, что в нашей группе такие вопросы решал не я.

— Денис Розен, старшекурсник Пеллинского экспериментального магического колледжа, — в свойственной ему флегматичной манере ответил Розен. — Эстандарт-юнкер, если угодно.

— А! Тоже — Федины? Федины — это хорошо, — несколько туманно проговорил поручик.

Наверное, он имел в виду царевича Федора, под чьим патронажем находился наш колледж. Офицер всматривался в наши лица некоторое время, а потом проговорил:

— У меня два варианта: или вы кому-то насолили, или на вас всем насрать. Выбирайте любой.

— И то, и другое, — ответил Розен за всех, как и полагается командиру. — Мы — выродки, по большей части. Пеллинский колледж — прибежище выходцев из земщины и отпрысков благородных семей, которые не оправдали ожидания именитых предков. Я Розен, вся моя семья — интуиты и провидцы. А мне довелось инициироваться целителем, какая досада. Серебряный — временщик, Зорин — аквамант. Гном у нас — маг жизни, а эльф — музыкальный маг. Понимаете?

— Вот как? — усмехнулся в усы Голицын. — В общем-то я и ожидал чего-то подобного. Думал, правда, что вы залетчики, и вас вместо нормальной учебки отправили в наши перди в качестве наказания. Но так даже лучше… Вам уже пояснили, в каком дерьме вы оказались?

— Компьютеры не функционируют, — пожал плечами Денис. — Не вижу в этом большой проблемы. У вас есть свет, есть горячая вода, есть пулеметы… Магия работает! Подумаешь — компьютеры. ИИ ваш опричный тоже не пашет, поэтому у вас тут порядки попроще… Ну, и не беда. Нас устраивает.

Видимо, он пересмотрел свои взгляды на «жопу». Или бодрился перед командиром?

Серебряный вздохнул — вот кто был компьютерным мальчиком! Ему точно тяжело придется, он без гаджета жизни не представлял. Авигдор при слове «пулеметы» оживился. Я смотрел в сторону книжного шкафа — я-то был мальчиком книжным. А