Самайн у ведьмы пограничья - Уоллис Кинни

случилось с ее книгой рецептов. Как выяснилось, ничего подобного, но Сибил сказала, что хотела бы пораньше приступить к работе над гримуаром Миранды, – Уинифред качает головой при воспоминании. – Это показалось мне необычным. Я не берусь за новую книгу заклинаний, пока ведьме не исполнится тринадцать. Но Сибил была моей лучшей подругой, поэтому для нее я сделала исключение. Книга вышла красивой. Кожа одного из моих любимых бычков. Дерево для переплета из того дуба, что растет снаружи. Мне потребовались месяцы, чтобы вложить магию в ее страницы, но по итогу получилось одно из самых могущественных произведений, которые я когда-либо создавала. Каждый лист бумаги полнился намерением. Миранде бы повезло, если бы гримуар достался ей. – Она делает паузу, ее взгляд устремлен куда-то вдаль, перебирая минувшие годы и решения. Затем он проясняется и обращается ко мне. – Я не знала истинной цели книги до твоего рождения. Когда твоя мать назвала тебя ведьмой пограничья, мы с Маргарет выступили против. Нам хотелось знать, почему она лишила тебя выбора.

– И она вам рассказала? – спрашиваю я. Мое сердце бешено колотится, я так подаюсь вперед, что почти сваливаюсь с дивана.

– Нет, – прямо отвечает Уин, и мои плечи опускаются. – Нет, она не призналась. Но в ходе допроса Маргарет нашла эту самую книгу, которую я сделала много лет назад. И к нашему удивлению, та не была пустой, не лежала в ожидании Миранды. Она была полна ужасной запретной магии.

Уинифред с вызовом смотрит на Мэтью, словно бы провоцируя его на спор. Он стоит рядом со мной, плотно сжав челюсти, но ничего не комментирует. Уин поворачивается ко мне.

– Конечно, мне было противно, – признается она. – Твоя мама готовилась стать старейшиной Атлантического ключа – и вот выясняется, что она хранит артефакт по запрещенным ремеслам. Я не знала, что и думать.

– Что за магия была в книге? – спрашиваю я в ужасе от ее рассказа.

– Я не буду говорить об этом, – коротко отвечает Уинифред.

– Ну а что мама сказала, когда вы выступили против нее? – допытываюсь я.

Уинифред разражается резким лающим смехом.

– Она пыталась нам объяснить. Сказала, что никогда не была счастлива, оставаясь лишь кухонной ведьмой. Заявила, что Сдерживание разрушило ее жизнь. Помешало полностью раскрыть свой потенциал. Что ей пришлось искать источники силы помимо природных дарований наших предков. После этого мы с Маргарет больше ничего не хотели слышать. И ушли.

– Поверить не могу, – тихо шепчу я. Вся кровь отливает от моей головы, и комната качается, пока я пытаюсь отдышаться.

Уинифред сочувственно смотрит на меня.

– Некоторые ведьмы никогда не бывают довольны тем, что у них есть. К счастью для тебя, Горошинка, ты подобным недостатком не страдала.

Она пытается сделать мне комплимент, но слова обжигают мне грудь. Довольная Геката. Тихая Геката. Застывшая Геката. Сидит в своем коттедже на опушке леса и составляет бесконечные списки дел.

– Ты сказала, что она искала другие источники силы? – заставляю я себя задать вопрос, чтобы вернуться в русло разговора. – Как, например, Король, Что Внизу?

Глаза Уинифред расширяются, но она наклоняет голову.

– Это имя мне незнакомо. Если она когда-нибудь и упоминала его, я уже не помню. Но между нами говоря, Сибил записала много всякой чепухи. Очень может быть, этот образ она вообще выдумала.

Уин лжет мне. Я вижу это по тому, как она сжимает трость. Чувствую по тревожному изменению ее магии. Раздраженный вздох Мэтью практически подтверждает мои подозрения.

– Но Маргарет произнесла это имя. А Джинни…

– Не смей! – внезапно срывается на визг Уинифред. – Не впутывай в это мою внучку. Я запрещаю!

Магический приказ старейшины мечется вокруг меня, путаясь в моем сознании. Прямое указание. Но у меня нет возможности его выполнить, поскольку Джинни уже задействована. Если Уинифред и чувствует, что ее затея провалилась, она никак не подает виду.

– Книга… – начинаю я, в очередной раз пытаясь перевести разговор в другое русло.

– Хватит, Геката, – рявкает Уинифред. – Я шокирована твоим поведением. Ты должна была сообщить о появлении призрака. Такое предзнаменование перед самым Новым годом – настоящая катастрофа. И тебе следовало уничтожить книгу в тот же момент, как ты поняла, чем она полнится. Кстати, где гримуар? Ты принесла его с собой?

Она осматривает меня, бросая подозрительный взгляд на стоящую рядом со мной кожаную сумку.

– Нет, – просто отвечаю я, благодаря судьбу за то, что предусмотрительно оставила книгу в коттедже. Окажись та здесь и произнеси Уинифред прямой приказ отдать книгу, чтобы она могла ее уничтожить, у меня не было бы другого выбора, кроме как подчиниться. И тогда все мои надежды получить ответы развеялись бы в прах.

– Принесешь его мне, – небрежно бросает Уинифред. Команда, но технически не приказ.

– Нет, – упрямлюсь я, вызывающе вскинув подбородок.

Мне не следовало так говорить. Я знаю это еще до того, как слова слетают с моих губ. Смертельная ошибка.

На мгновение воцаряется тишина, а затем Уинифред теряет самообладание.

Ее магия проникает в меня, как потрескивающее электричество. Вторгается в мою собственную, сковывает тело. Я вскрикиваю, пытаюсь закрыться, но это бесполезно. Метамагия Уинифред растекается по моим венам, заполняя собой все пустоты, а затем отступая. Раз за разом. Снова и снова. Опаляя самую мою суть. В глазах темнеет, и я цепляюсь за диван, чтобы не упасть на пол. Я полностью в ее власти, она могла бы лишить меня буквально самой себя.

– Хватит.

Голос Мэтью звучит спокойно, даже негромко. Но перемена в комнате происходит тут же. Метамагия немедленно покидает мои плоть и разум. Легкие наполняются воздухом, и я хриплю, ко мне возвращается зрение. Меня подташнивает, но в остальном я цела.

Уинифред сидит в той же позе, что и прежде, поэтому я не сразу понимаю, в чем же перемена. Ее шею обвивает черный шелковый шнур. Он парит, практически не касаясь кожи, но постепенно затягивается все туже и туже. Уинифред вскидывает руку, явно намереваясь сорвать веревку, пока та окончательно не поймала ее в ловушку.

– Я бы на вашем месте этого не делал. Даже одной царапины хватит для заражения, – предупреждает Мэтью, не мигая глядя на нее.

– Что это? – выдыхает она. Ее глаза широко раскрыты, а лицо искажено от чистого страха.

– Остатки проклятия, которое я снял с Кейт прошлой ночью. Проклятия, которым защищена книга ее матери.

Его голос звучит монотонно, почти скучающе. Я в изумлении смотрю на черный шнур. Мэтью сохранил этот извивающийся мерзкий кусок магии крови?

– Сними это с меня, – говорит Уинифред сквозь стиснутые зубы. – Я приказываю тебе немедленно это снять.

Ведьма Атлантического ключа не могла проигнорировать прямой приказ от старейшины. Но Мэтью лишь невозмутимо смотрит на свою пленницу.

– Вы сможете вести себя прилично? – спрашивает он тихим голосом. Уинифред поспешно кивает.

Через мгновение черная веревка распутывается у нее на шее. Мэтью разжимает руку, и проклятие скользит по полу навстречу ему. Словно тень змеи, оно исчезает в его рукаве.

– Извинитесь, – требует Мэтью, все еще глядя на Уинифред.

Я в шоке и полной растерянности смотрю на них обоих.

– Прости, Горошинка, – Уинифред поворачивается ко мне, ее глаза затуманены. – Это было подло с моей стороны. Твоя мать ужасно бы во мне разочаровалась. Я поклялась ей, что всегда буду защищать тебя, а теперь посмотри, что я натворила.

Я отворачиваюсь от нее. Каким бы искренним ни было ее раскаяние, я не могу полностью забыть нападение. Мэтью мгновенно оказывается рядом со мной.

– С тобой все в порядке? – тревожно спрашивает он, беря меня за подбородок и пытаясь поднять мое лицо, чтобы заглянуть в глаза. Но я отстраняюсь от него. Он медленно опускает руку. Я стараюсь не замечать промелькнувшую в его глазах вспышку боли. – Ты все еще чувствуешь свою магию? – напряженно спрашивает Мэтью.

Уинифред встает со стула. Она шмыгает носом и вытирает глаза.

– Я ничего у нее не брала. Я бы никогда так не сделала.

– А разве не этим вы собираетесь заняться в нынешнюю субботу?

Напускное спокойствие Мэтью наконец дает первую трещину. В его глазах пылает