Гонки олегархов - Квинтус Номен

Глава 8

Год заканчивался очень удачно — и в производственном плане, и в финансовом. Да и в личном тоже: Сережа перестал на меня дуться. И с семьей проводила теперь я гораздо больше времени: с работы почти всегда в семь возвращалась… ну, в половину восьмого, у аж воскресенья всегда дома была! Почти всегда, уж по два воскресенья в месяц так точно. Мы с Николаем Александровичем как-то спонтанно очень ловко поделили обязанности: он на работу «по старой привычке» приходил в районе половины восьмого, проводил многочисленные (в основном селекторные) совещания, на которых рассматривалась рядовая «текучка», готовил материалы к совещаниям уже важным и требующим моего присутствия, в оперативном режиме «рулил» задачами как министерств, так и ведущих предприятий, почти всю «мелочевку» решал — а когда я в районе двух возвращалась из ЦПК, он в течение часа вводил меня в курс сегодняшних дел и отчитывался о проделанной утром работе — а я ему обозначала задачи на день грядущий. Часа в три он отправлялся домой (врачи ему просто больше работать уже запрещали), а я просто продолжала делать начатое товарище Булганиным. И в результате мы успевали вдвоем сделать гораздо больше, чем если бы мы целый день оба независимо друг от друга вкалывали — а тут даже вкалывать не приходилось: Николай Александрович, пользуясь своим опытом и автоитетом, иногда за минуты разруливал проблемы, на решение которым мне бы потребовалось потратить дни. Но и я, со своей стороны, пользуясь уже своими авторитетами и опытом, тоже многое успевала сделать даже до того, как другие понимали, в чем тут вообще дело. Так что времени на семью мне… не сказать, что хватало, но… да, хватало.

А еще я перестала выделяться в толпе своей «неземной красотой». Почти сразу после того, как по телевизору стали показывать тренировки «группы Свет», в женскую моду стремительно ворвались разнообразные штаны и брюки: я же специально для нас сшила такие, в которых можно было тренироваться, не сверкая исподним. А так как почти половину советской швейной промышленности составляли предприятия артельные, которые «сами решали, что им шить», магазины такой одеждой наполнились чуть ли не мгновенно. Да и не только женщины прониклись «духом космоса», сейчас половина школьников уже по улицам бегала в «космических скафандрах» в зимнее время и, что меня радовало больше всего, почти все они теперь не неудобные портфели с собой таскали, а очень даже практичные рюкзачки. А уж дошкольная малышня вся именно в «скафандрах» и ходила гулять, мне даже Оля (которая до сих пор занималась «швейным производством», сказала, что молодые мамашки чуть ли не скандалы устраивают, если на белых капюшонах детских комбинезонов в магазинах не обнаруживают красивой надписи красными буквами «СССР»…

Да вообще космическая тематика стала весьма популярна (в том числе и благодаря правильно проводимой пропаганде), так что я и тут смогла «принести пользу бюджету» в стране массово стали выпускаться в том числе и значки на космическую тематику — и эти незамысловатые (но довольно дешевые) изделия приносили доход в десятки миллионов рублей в год. И другая сувенирная продукция тоже в магазинах не залеживалась. Я еще подумала, что большая популярность всяких сувениров (не обязательно «космических») в некоторой степени было обусловлена и тем, что теперь людям просто было где эти сувениры хранить: квартиры-то теперь у людей были довольно большие и просторные. У очень многих людей…

А я подарила «товарищам по несчастью» (то есть Свете и Светлане) по новенькому телевизору на Новый год. По совсем новенькому: в Ряжске научились собирать уже «большие» панели. Правда, с панелью в сорок пять сантиметров у них как-то не сложилось, их производство налаживалось на заводе вообще в Томске, но они сумели сделать (исключительно как «опытные образцы») панели уже полуметровые, и там же, в Ряжске, собрали и несколько телевизоров. Совсем несколько, они достались товарищам Патоличеву, Булганину и Пономаренко, еще Станиславу Густавовичу один удалось изготовить — а мне, как руководителю КПТ, их отдали сразу два. Но я-то в Комитете всего лишь руками водила, поэтому решила, что такого подарка заслуживают те, кто героически готовится совершать героические подвиги.

А так в Ряжске срочно наращивали производство панелей в тридцать пять сантиметров и достигли мощности в три с лишним тысячи в сутки. Из которых полторы (в строгом соответствии с договором) сразу же отправлялись в Германию, в Западную. А остальные шли на производство уже отечественных телевизоров — что тоже бюджету деньги давало вполне заметные. И как-то поддерживало в том числе и нашу космическую (очень все же дорогую для страны) программу.

Но чтобы все это нормально поддерживать, было нужно очень много всякого чего, в том числе и некоторых металлов. Ну, с медью проблем уже в СССР вообще не было: завод в Удокане заработал и теперь он производил «красного металла» столько, сколько требовалось, так что импорт меди полностью прекратился. Но пока там медь «добывали» в электролизерах, работающих от угольной станции — поэтому было решено, что с первыми «корейскими» реакторами именно там будет выстроена АЭС с двумя установками по сто двадцать пять мегаватт. И не просто решено, стройка уже началась, ведь и изготовление корпусов (двух одновременно) в Йонбёне уже началось. Но все равно там «атомная» медь пойдет только года через два — но, опять же, меди в стране все же хватало. А вот с индием было несколько напряженно. Во-первых, американцы нам индий продавать вообще прекратили. То есть совсем (хотя некоторое количество для нас немцы из Телефункена оттуда и притаскивали втихаря). Немного индия в СССР «добывалось» на Челябинском цинковом заводе, а основные поставки шли из КНДР. Но там его пока получалось извлекать из руды очень даже не полностью, до шестидлесяти процентов ценного металла так в отвалах и скапливалась — поэтому дед в Корее даже организовал целый институт научный, в котором как корейские, так и советские химики придумывали технологии по более полному извлечению индия из породы. И я даже официально (хотя и негласно, чтобы внимания буржуев не привлекать) пообещала, что когда в этом институте придумают, как извлекать индий из породы, в котором его содержится заметно меньше сотой доли процента, то все разработчики технологии получат звания Героев соцтруда. Потому что индий — вообще-то металл не самый редкий, его на Земле в разы больше, чем, скажем,