Инспектор Лестрейд. Рыжий… Честный… Инспектор - Александр Альбертович Самойлов

писали про вас, – заметил Лебоу, допивая виски. – У «Стандарта» тираж больше ста тысяч. Полмиллиона наших читателей теперь знают вашу правоту в ужасном деле с сыном лорда Эшкомба.

– Спасибо. В Бедламе я читал всё, до чего мог дотянуться, включая вашу газету.

– Ирония судьбы… Теперь вам приходится расследовать гибель одного из нас, – вздохнул он, окидывая меня проницательным взглядом. – Сегодня вы пришли в редакцию, чтобы рассказывать или спрашивать?

– Скорее второе, мистер Лебоу. У Мильчана, упокой господь его душу, были враги?

– Разумеется. Артур не стеснялся и много писал, бичуя пороки нашего общества. Он никого и ничего не боялся. У таких людей просто не может не быть врагов…

– А конкретно? Я бы хотел услышать имена.

– Последние разоблачения были связаны с подрядом для мостовых города. Был громкий скандал – помните?

– Не припоминаю, – признался я. – Когда это случилось?

– Пару месяцев назад.

– Боюсь, тогда я ещё не в полную меру ощущал себя полезным для общества человеком. Чем всё закончилось?

– Недобросовестный подрядчик заплатил городской казне штраф.

– И всё? – удивился я.

– Да. А чего вы ожидали?

– Чего-то такого, из-за чего могли пойти на убийство… – произнёс я. – Не думаю, что люди, которые так легко отделались, стали бы мстить Мильчану. Слишком большой риск – вместо штрафа оказаться на виселице…

– Вы спросили – я ответил, – пожал плечами редактор.

Я чувствовал, что он не договаривает, но отнёс это к профессиональной деформации. Что менты, что пресса, предпочитают своё держать при себе и, если делятся сведениями, то либо в обмен на необходимые сведения, либо в надежде на будущую услугу.

Потом до меня дошло: а ведь редактор изрядно нервничает, и выпивка для него стала чем-то вроде спасательного круга, помогла немного снять напряжение.

Что же могло настолько пронять матёрую акулу пера?

– Над чем мистер Мильчан работал перед смертью? – задал очередной вопрос я.

– Редакционного задания у него не было. Он, знаете, хоть и числился у нас в штате, был скорее вольный стрелок. Сам искал себе темы…

– Другими словами – вы не знаете…

– Да. И даже представления не имею. Мильчан всегда был себе на уме…

Говоря это, Лебоу старался избегать моего взгляда, его тело было напряжено, а на лбу выступил пот. Не надо быть психологом, чтобы понять – он врёт.

Зачем?

Мильчан тоже опасался излагать суть проблемы при моих коллегах.

Боязнь полиции? Натворили нечто такое, за что можно схлопотать реальный срок…

Да, но меня-то Мильчан не испугался, скорее наоборот – пришёл просить помощи.

Значит, тут не страх перед людьми моей профессии, а явное недоверие к некоторым из нас.

Вероятно, редактором движет точно такое же чувство.

– Вы ведь знаете: я в Скотланд-Ярде всего ничего – недели не наберётся, – запустил пробный шар я.

– К чему вы это говорите? – опять напрягся Лебоу.

– Если вам есть что сказать – не надо бояться. Пусть это прозвучит пафосно, но я целиком и полностью на страже закона. И самое важное – я не продаюсь.

Вместо ответа он снова налил себе виски и на этот раз наполнил рюмку до краёв. Выпив, решительно качнул головой.

– С чего вы решили, будто я чего-то боюсь?

– По вашему поведению. Каждый ваш взгляд, жест, каждое слово кричат об этом…

– Вы забываетесь, мистер Лестрейд. Я – джентльмен, а джентльмену не пристало праздновать труса!

– Тогда жду от вас правды, мистер Лебоу. Погиб ваш сотрудник, коллега. Вспомните про корпоративную солидарность в конце концов…

– Хватит! Я вынужден просить вас покинуть этот кабинет, – вспыхнул редактор.

Ловить здесь было нечего. Лебоу действительно был страшно испуган. Что же такое могло довести до паники одного из самых крупных представителей четвёртой власти?

В голову лез единственный адекватный ответ: любая из трёх оставшихся властей.

И если я, вопреки приказу Винсента, продолжу копать – очередная неприятность не заставит ждать себя.

– Честь имею! – кивнул я, вставая с кресла. – Дайте знать, когда ваше сердце вернётся из пяток в отведённое природой место.

Я напрашивался – это было прямое оскорбление, но Лебоу промолчал, хотя имел полное право вызвать меня на дуэль. Похоже, всё было очень серьёзно, и меня выгоняли не просто из кабинета редактора, а из всей редакции, и продолжать дальнейшие расспросы не имело смысла.

Новость о моём появлении дошла до сведения остальной журналистской братии «Стандарта», поэтому я ни капли не удивился, когда на выходе услышал над ухом тихий шёпот:

– Мистер Лестрейд… Пожалуйста, не оборачивайтесь…

Я кивнул.

– Не буду.

– Нужно поговорить. Ждите меня в кондитерской напротив.

– Как я вас узнаю?

– Не беспокойтесь. Я сам подойду.

– Договорились. Буду вас ждать.

Глава 16

Официант подвёл меня к одному из многочисленных пустующих столиков в заведении.

– Прошу вас.

Я кивнул и сел.

Народа в кондитерской было немного: кроме меня, ещё дама с двумя детьми, которые благодаря шоколадным пирожным быстро превращались в парочку маленьких негритят.

– У вас всегда так малолюдно?

– Что вы, мистер! Ближе к пяти часам тут яблоку будет негде упасть…

На стол легло довольно пухлое меню. Наряду с классическими сладостями, мороженым, газировкой, чаем и кофе, кондитерская предлагала массу всего, включая разнообразные наливки, бренди и игристое вино.

– Сразу что-нибудь закажете?

Сходить в банк и забрать хотя бы часть причитающейся мне компенсации от полиции Лидса я так и не успел. Как-то много всего и сразу навалилось. Правда, была трофейная наличка, почти копейки.

– Кофе, пожалуйста. С молоком и без сахара, – проведя мысленную ревизию финансов, определился я.

Благо совсем недавно позавтракал, и яичница с ветчиной ещё не успела перевариться в желудке.

– Сию же минуту.

В прошлой жизни врачи запретили мне пить кофе, когда мой возраст перевалил за седьмой десяток. Здоровье молодого Лестрейда позволяло поглощать тонизирующий напиток литрами, но я не поддавался искушению. Две-три чашки в день стали для меня нормой. Хорошего понемножку.

– Ваш кофе, мистер.

– Благодарю.

Молоко в кофе полагалось добавлять самому, по вкусу, поэтому я сначала сделал глоток из чашки, определяя крепость напитка, и только потом разбавил его.

– Мистер Лестрейд, – напротив возник молодой джентльмен, скорее даже юноша, которому вряд ли исполнилось восемнадцать.

На нём был серый неприметный костюм с оловянными пуговицами, а над верхней губой едва проклюнулись тонкие усики, с помощью которых молодой человек пытался добавить себе солидности. Получалось это у него не очень.

– С кем имею честь?

– Сэмюель Уифферс. Я работаю в «Ивнинг Стандарт» помощником.

– Помощником?

– Да… Собираю для пишущих журналистов разные мелкие факты, которые помогают им в работе над материалом.

– Это вы хотели меня видеть?

– Да, я.

– Присаживайтесь.