Рэм - Ольга Птицева

хекает и делает выпад-обманку, на секунду крохотное сердце Рэма замирает от ужаса падения, но отец тут же ловит его, и вместо плача раздается хохот. Сначала отцовский, потом Рэма, а потом и мамы.

– Как по телику «Лебединое озеро» показывали, – ответил Рэм и шумно всосал в себя еще сока.

– А ты уже родился тогда?

– Вообще нет, но помню как сейчас.

Даша рассмеялась, запрокинув голову. Шея у нее была тонкая, с синими венками, проступающими через кожу. Абсолютно беззащитная шея. Даже во рту пересохло, как у вампира из дебильного кинца. Там еще кожа почему-то светилась.

– Знаешь, где искать второй подарочек? – оборвав смех, спросила Даша, и язык во рту у Рэма окончательно прилип к небу. Пришлось залиться соком в два глотка.

– Плоть живая, но мертва, – театрально продекламировал Рэм, но Даша не улыбнулась. – Без понятия, что это значит.

Полезла в сумку, достала пачку. Курить на террасе «Мака» не разрешалось, но останавливать ее Рэм не стал. Смотрел, как от зажигалки начинает тлеть кончик сигареты.

– А у меня знаешь какое первое воспоминание? – спросила Даша, выдыхая дым ему в лицо.

Рэм покачал головой. Ерничать не хотелось.

– Как я маминых таблеток наглоталась. Мне года четыре было, она вышла с соседкой покурить и оставила на столе пузырек. Я подумала, что там аскорбинка. Страсть как их любила. Ну и выжрала, сколько успела. Жара, короче.

Рэм представил, как маленькая версия Даши сначала глотает желтые таблеточки, а потом давится пеной и бьется в судорогах под столом, и его самого затошнило.

– И как? Успели откачать?

Даша приподняла бровь:

– Нет, умерла. Теперь вот шляюсь в призрачном обличии за всяческими тормозами, учу их жизни.

Затушила сигарету об угол стола, смахнула мусор в пакет. И решительно поднялась:

– Пойдем, мой юный падаван, поищем будущих мертвяков. Вдруг повезет?

Машину они бросили на стоянке, а сами двинули в сторону центра. Рэм шел по разделительной линии между пешеходной и велосипедной дорожками. Подошвы скрипели, звук был похож на скрип, с которым мама листала глянцевые журналы, пока ждала очереди Рэма к стоматологу.

– Так тупо, конечно, – заметила Даша. – Как собачонка потерянная ходишь, в лица всем заглядываешь. Дайте мне, пожалуйста, дяденька, немножко вашей смерти.

Рэм хмыкнул, больше наблюдая, как она завязывает рубашку на бедрах, чем слушая. С ним творилась какая-то ерунда. Из головы стремительно пропали все терзания, даже образ мамы в белом коконе реанимации отодвинулся в сторону. На первый план вышла полоска голого живота над медицинскими шароварами. Даша подвернула штанины и стала похожа на подружку рэпера из нулевых.

– А ты замечала, что от мужиков чаще полынью несет?

Даша пожала плечами:

– Ну, мужчины вообще активнее мрут. И вот так… Ну, ты понял, да? Полынно.

Машина, выскочившая из-за поворота, упавшая сосулька, тело сына, впечатывающее твой лоб в угол стула. Рэм шаркнул подошвой по разделительной линии, от скрипа свело зубы.

– Ну, вы себя вообще беречь не особо привыкли, – заметила Даша. – Идешь вот по велодорожке, как к себе домой.

Когда она улыбалась, то на переносице кожа собиралась в складочки. Хотелось провести по ним пальцем. Рэм засунул руку поглубже в карман. Дорожка пружинила под ногами. Но навстречу и правда ехал велосипедист. Аккуратного вида мужчина в джинсах и рубашке, с рюкзаком за спиной.

Рэм посторонился, чтобы дать ему дорогу, мужчина легонько кивнул ему, типа спасибо, парень, хороший день, хороший я, хороший ты. Глаза у мужчины были светлые. Кажется, серо-голубые.

Туман начал сочиться из них, будто слезы, и пополз к Рэму. Тот вдохнул его раньше, чем понял, что происходит. Горечь была знакомой, травяной и оглушающей, дышать ей было все так же невыносимо. Но Рэм попробовал. И тут же оказался в лесу – подмосковном, прозрачном почти, с поросшими мхом стволами деревьев, названий которых Рэм не знал, но решил, что это осины.

Там, где типа-осины расступались, образовывая полукруглую проплешину, валялся знакомый велосипед. Мужчина стоял чуть в стороне по колено в осоке спиной к Рэму, раскинув руки, и медленно опускался на колени. Каким опрятным и собранным был, таким и остался. Только рюкзак отложил в сторону, и тот теперь лежал в корнях типа-осины, чуть приоткрытый. Рэм сделал еще один вдох, и мужчина, словно дождавшись этого, упал лицом вперед. Кажется, под ним тошнотворно чавкнуло. «Болото», – подумал Рэм, задыхаясь от полынной горечи. Последним, что он увидел, был клок волос, выглядывающий из расстегнутого рюкзака.

– Тво-о-о-о-ою же мать, – выдохнул он, когда сумел откашляться.

Даша сидела на корточках рядом с ним. Подавала воду из маленькой бутылки, сочувственно гладила по спине. Сам Рэм валялся на пешеходной дорожке, услужливо оставив велосипедную любителям загородных приключений.

– Вставай, а то к нам прицепятся, – озабоченно сказала Даша, помогая ему подняться.

Вместе они доковыляли к машине. Ноги Рэма почти не слушались, всё норовили подогнуться в самых неожиданных суставах, но Даша держала его неожиданно крепко.

– Да отпусти, я сам, – попытался вырваться Рэм.

– Не дергайся, не таких еще в невменозе таскаю, – отмахнулась она. – Расскажи лучше, чего там было?

– Чушь какая-то, – признался Рэм. – Мужик этот, велосипедист который, на болоте каком-то. Просто взял и упал.

– Сердце, наверное. – Даша привалила его к столбу. – Стоишь? Молодец.

Пока она возилась с дверцами машины, Рэм старался продышаться. Легкие слиплись от полынного тумана.

– Попробуй вдыхать носом, а выдыхать ртом. Прям шумно так, – подсказала Даша. – Иногда кроет этой гадостью, будто хлорки надышался. Хотя кто ж знает, из чего она состоит. Может, как раз из хлорки.

Поддерживать светскую беседу сил не было. Так что Рэм уперся руками в колени и начал дышать. Полегчало стремительно. Не зря мама мечтала, что Рэм станет врачом. Очень удобно держать под рукой медработника.

– Ехать сможешь? Или еще постоим? – спросила Даша, выглядывая из водительского окошка.

Рэм оторвался от столба, качнулся, но устоял. Дотащился до машины и упал на сиденье. Даша смотрела на него с жалостью:

– Тебя всегда так? Ну, от видений?

Он слабо покачал головой.

– Там просто хрень какая-то была, и мне так страшно стало, капец, – признался он.

– Хрень? – переспросила Даша, выруливая со стоянки.

– Клок волос из рюкзака, – выдохнул Рэм и зажмурился.

– Чего-о-о? – Даша даже притормозила.

– Не знаю, не успел рассмотреть. – От пережатых век в темноте расползались красные пятна. – Этот на колени упал и лицом в осоку завалился. А рюкзак его у дерева лежал. Открытый. Ну, из него волосы и торчали.

Рэм приоткрыл один глаз, Даша задумчиво чесала подбородок.

– Вдруг он кого-то убил, голову отрезал и в рюкзак себе сунул? – выпалил Рэм, понимая, что удержать это в