Псы Господни - Олег Велесов

— Не убивай, а? — голос его дрожал. — Я правда… просто проследить за тобой хотел. Жировик сказал… Сказал, что кто увидит тебя, так чтоб не трогали, а только следили. Хочет знать, где ты норку выкопал. Он сам тебя хочет… того… ну… ты понимаешь.

Значит, я оказался прав, это действительно человек Жировика. Только вот неувязочка: кабаны тоже люди Жировика, они знают, где я норку выкопал. Почему не сказали до сих пор? Или ОПГ не такая уж ОПГ и в Рытвине не все подчиняются Жировику?

— А почему ты решил, что Жировик говорил именно обо мне?

— А о ком? — удивился паренёк.

— О ком-то другом, например, о торговце лошадьми с Ярморочной площади. Или он вам фотографию мою показал?

— Что показал?

— Портрет. Рисунок на холсте.

Парень напряг единственную извилину, причём было видно, как она отражается на лбу, и закивал:

— Понял, понял. Это как в библии. Нет. Ха, на рисунке же не поймёшь, там все одинаковые, мужика от бабы только по платью отличить можно. Жировик сказал, как ты выглядишь.

— И ты вот так взял и узнал?

— А чё не узнать? Ты приметный. Другого такого в городе нет.

А это плохая новость. Быть единственным в своём роде так себе удовольствие. Что ни сделаешь, каждый на тебя пальцем укажет. Где-то неподалёку была лавка стекольщика, надо поинтересоваться, нет ли у него зеркала, посмотреть, чем я такой замечательный.

— Ладно, парень, вали отсюда. И не вздумай Жировику сказать, что видел меня. Иначе найду и сам знаешь, что будет.

Он задышал:

— Да никогда! Никогда…

Я протянул ему руку, помогая подняться, резко обхватил за шею и сдавил. Он зашипел, впился ногтями в моё предплечье, я сдавил сильнее и держал, пока он не перестал трепыхаться. Опустил тело и приложил к стене спиной, будто спит. Перебрал парень винца, устал, пусть отдохнёт. Вышел на улицу и влился в общий поток, как ни в чём не бывало.

Гуго успел отъехать далеко вперёд, я не видел ни его, ни повозки, зато заметил лавку стекольщика. Она находилась в доме напротив. На прилавке стояли графинчики, кубки, блюдца из толстого зеленоватого стекла.

— Что желает молодой господин? — подскочил ко мне торговец.

— Зеркало есть?

Глаза его сузились.

— Зеркало?

— Я тихо спрашиваю?

— О, что вы, отнюдь! Вы хотите купить зеркало? Увы, но я не держу таких дорогих вещей в своей лавке. Сами понимаете, город кишит ворами и разбойниками, и стоит им прознать о столь дорогом предмете — жди беды. Однако я готов доставить заказ в любое указанное место.

— Как же я закажу то, чего не вижу?

— Я могу показать образец. Он неказист, но, поверьте, истинный товар так же отличается от него, как золотой франк от помятого денье.

— Хорошо, тащи свой образец.

Торговец шмыгнул в дом и спустя полминуты выскочил, протягивая на ладонях кусок стекла величиной пять на пять сантиметров. Маленькое зеркальце. Я схватил его и, держа в вытянутой руке, стал рассматривать себя. Видимость так себе, слегка искажённая, мутноватая, но…

Вот, значит, как я выгляжу. Молодой, лет двадцать с небольшим. Длинные светло-каштановые волосы зачёсаны назад и завязаны в пучок, это мама каждое утро делает мне такую причёску. Лицо чистое, без шрамов и родинок, брови чёрные, глаза светлые. Зубы, слава Богу, ровные, белые, без следов кариеса, что вполне объясняется отсутствием в рационе сахара. Что ещё? То, что я вижу, мне нравится, думаю, это бы понравилось и Кате. Сейчас я выгляжу намного лучше, чем в своей современности. Выражение лица наглое, уверенное. Таким оно было и раньше, но на фоне каштановой шевелюры и слегка раскосых глаз я вообще мачо. Короче, классный фейс.

— Господин, — тяжело задышал стекольщик, — только не уроните. Вы представляете, сколько стоит это зеркальце? Три ливра! Если вы уроните его…

— Забирай обратно, — я вернул ему кусок стекла, который он бессовестно назвал зеркалом. Всё, что нужно было, я выяснил, а тратить состояние на продукцию сомнительного качества не намеревался.

Стекольщик погрустнел.

— Очень жаль, господин. Но если вы передумаете…

— То обращусь к тебе. Не сомневайся.

Не успел я отойти от стекольщика, ко мне сунулся согбенный старичок с хитрым прищуром.

— Господин, если вы желаете зеркало по более низкой цене… — загудел он.

— Да отвали ты, — отмахнулся я.

Зеркала меня больше не интересовали, а вот почему я не чувствую угрызений совести после убийства человека — это интересно. Когда я грохнул того кабана, тоже ничего не испытал. Но там был страх: за себя, за маму — особенно за маму, да и адреналин зашкаливал. Сейчас ситуация иная, ни страха, ни беспокойства, угрожают только мне. Наши разборки с Жировиком носят личностный характер… Зря я его не завалил сразу, сам себе создал проблему.

Глава 11

Жировик действительно проблема. Я так и не понял, насколько он близок к Батисте, если вообще близок. Это могут быть конкурирующие группировки и тогда у меня появляется шанс сыграть на разногласиях, правда для начала неплохо бы узнать суть разногласий. Для этого необходимо с кем-то сблизиться: или с Жировиком, или с Батистой. Батисту найти нереально, а вот где обитает Жировик, мне ведомо, только дорожка туда закрыта.

Однако сидеть на месте и ждать под какой бок вода потечёт я не могу. Будь проклята инициатива, но её снова придётся проявить.

Я подозвал Щенка.

— Пацан, ты вроде говорил, что знаешь Жировика?

— Да, господин. Но я не уверен, что он знает меня.

— Это не важно. Где он обитает, кроме «Раздорки»?

— Да много где. Он любит нищим притвориться, сядет и слушает, что люди говорят. Или, наоборот, купцом обернётся, или монахом. У него много обличий.

Сердце ёкнуло: и одно из них может быть… Батист.

Никто не знает, как выглядит мастер Батист, потому что он постоянно меняет обличья. Даже образ Жировика может быть лишь одним из многих. Теперь уж точно есть смысл встретиться с ним.

— Мне нужно, чтобы ты сходил в «Раздорку» и передал Жировику, что я хочу встретиться с ним. Но встречаться мы будем не в Рытвине…

Я призадумался: где назначить место встречи? Выбрать какой-нибудь трактир в центре города, поближе к королевской площади?