Барышня-бунтарка - Яна Епринцева

– Вы не выполнили своего обещания, – неожиданно вспомнила я.

– Не «вы», а «ты», – спокойно поправил меня молодой человек.

– Хорошо, ты не выполнил своего обещания и не рассказал, каким образом следил за мной.

Радимир вздохнул, но не стал отнекиваться или увиливать от ответа.

– Я наблюдал за тобой с помощью ворожбы на воду. Заговор делала бабушка. Она обладает некоторой магией, не слишком значительной, но для такого заклинания достаточной, – ответил он.

– Заговор на воду? Но для чего ты следил за мной? Госпожа Ярогорская тоже была рядом всякий раз? – воскликнула я отпрянув.

Мне вдруг сделалось неловко оттого, что мужчина мог увидеть меня в любой момент моей жизни.

– Бабушки рядом не было, она лишь подготовила всё и оставила мне нужные предметы, а я самостоятельно активировал магию заговорённой воды. Зачем следил? Чтобы убедиться в том, что ты именно та девушка, что мне нужна. К тому же я хотел узнать тебя получше, чтобы подготовиться к твоему появлению в доме, иметь возможность радовать подарками, которые ты точно оценишь.

Я вспомнила платья, цветы и пирожные. И понемногу  памяти начали всплывать полузабытые сцены из жизни. Вот я с восхищением замерла перед кустом гладиолусов и восторженно разглядываю нежно-лиловые соцветия. Пересчитываю свои скудные карманные деньги возле кондитерской, с трудом наскребая на корзиночку с белым кремом.

А то дорогое цветочное мыло, что приготовили для меня в купальне? Ведь я брала его в руки в одной из хозяйственных лавочек и с сожалением отложила, узнав цену. И даже эта шляпка из соломки, с бежевой лентой! Я ведь примеряла её во время похода по магазинам, пока ждала сестёр, выбирающих бальные платья.

– А знаешь, Радимир, я ведь гораздо больше люблю пирожные с голубикой и малиной, но корзиночки стоят в два раза дешевле, вот я их и покупала, – выпалила я и тут же, покраснев, отвернулась.

– Значит, будут пирожные с малиной! – рассмеялся он и прижал меня к себе крепче.

Я не выдержала и тоже улыбнулась. В груди вдруг стало тепло, а глаза защипало. Никто и никогда не стремился порадовать меня, сделать приятное, исполнить любой каприз. Никто, кроме Ярогорского.

«Может быть, с ним мне будет лучше, чем с родителями, озабоченными лишь будущим младших сестёр?» – промелькнула нежданная мысль.

– Доброе утро, Радимир! Какая неожиданная встреча! – женский голос, упомянувший имя моего спутника, мгновенно вывел меня из задумчивости.

Я обернулась в сторону звука и замерла в нерешительности. Сердце непонятно почему бешено заколотилось, а дышать стало трудно, хотя на первый взгляд причин для такого волнения не наблюдалось.

В нескольких метрах от нас стояла пара. Девушка с тёмными завитыми волосами, в элегантном платье из бирюзового атласа, и молодой человек в офицерском кителе. Они во все глаза разглядывали меня, даже не пытаясь скрыть своего любопытства.

Глава 34

Радимир моментально напрягся и отстранился от меня, хотя всего секунду назад нежно прижимал к своему телу. Почему-то это обстоятельство больно задело, вызвав неприятное чувство в груди.

– Приветствую, – отчеканил мой спутник.

Я взглянула в его лицо и непроизвольно отпрянула – глаза его превратились в ледяные озёра, в который плескались горечь и презрение.

– Какая неожиданная встреча! Как поживаете? Как ваше самочувствие? Восстановились ли вы после лечения в госпитале? – защебетала брюнетка и протянула Ярогорскому изящную ручку, затянутую в кружевную перчатку.

Радимир застыл как истукан, не делая попыток пожать или поцеловать руку девушки, также не подавал он руки и сопровождавшему её офицеру.

– Ах, вы ещё сердитесь на нас? Ну право, не стоит! Давайте же останемся добрыми друзьями! Богдан, ну скажи хоть ты! – защебетала черноволосая, пытаясь скрыть своё замешательство, ей явно стало неловко.

– Действительно, Радимир, Милана вся извелась, переживая о том, как ты там госпитале. Она даже хотела лично навестить тебя, но родители не позволили. Хотя они совершенно правы: негоже навещать молодых мужчин после официального объявления помолвки. Да и я мог начать ревновать, – рассеялся офицер и обнял свою спутницу.

Услышав имя девушки, я почувствовала себя так, как будто на меня вылили ушат ледяной воды. Милана! Это она писала любовное письмо, которое Ярогорский хранит до сих пор.

– Представишь нас своей спутнице? – продолжал незнакомец, не обращая внимания на молчание и ледяной взгляд Радимира.

Черноволосая девица с ехидством разглядывала меня. Я сразу же поняла, что ей отлично известно, с кем прогуливается сейчас бывший возлюбленный. Ещё бы! Не сомневаюсь, что в обществе не раз перемыли косточки нелюдимому богачу, купившему за деньги девушку из приличной семьи. Уверена, что наша связь уже обросла множеством подробностей и кривотолков.

Радимир вновь не ответил. Но когда речь зашла обо мне, он как будто смог собраться и взять себя в руки. Его лицо обратилось в мою сторону.

Я стояла красная и растерянная, чувствуя себя в высшей степени униженной и несчастной. Содержанка, бесправная любовница, игрушка в руках богатого мужчины.

 В ледяных глазах Ярогорского на мгновение промелькнуло участие. Он заставил себя выдавить улыбку и осторожно подхватил меня под локоток.

– Идёмте, дорогая. Дойдём до фонтана, а там посидим на скамейке, – проговорил Радимир, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Я с готовностью кивнула и устремилась вслед за ним, подальше от обескураженной такой невежливостью пары.

– Радимир, ради Перуна! К чему эти сцены? Найдите мужество признать, что Милана предпочла другого! И веди себя, как подобает воспитанному человеку, – закричал нам вслед Богдан.

Радимир вздрогнул, но не обернулся. Он лишь сильнее сжал мой локоть и зашагал быстрее.

Я семенила за ним, не смея ничего расспрашивать. Да и что тут неясного? Эта парочка успела выложить всё, что только было можно. Ну а письмо, прочитанное мною утром, было лишь ещё одним кусочком, дополняющим общую картину.

Радимир ухаживал за этой Миланой. Та вроде бы, судя по её посланию, отвечала ему взаимностью, но, в конце концов, выбрала другого ухажёра. Каких ещё объяснений можно требовать?

Я ощутила пустоту в груди и всепоглощающую боль, охватившую моё сознание. Ревность, злость и безумная зависть к этой самоуверенной красотке, все эти чувства закипели  во мне с такой силой, что я невольно ужаснулась.

Больше всего на свете я мечтала жить как она. Принимать ухаживания от благородных офицеров, блистать на балах, о которых она писала в своём послании, выбирать наряды и прогуливаться по парку с женихом, а не с любовником.

В это момент я чувствовала себя настолько плохой и ничтожной, что едва смогла сдержать слёзы горечи и