Приручить Писательницу - Евгения Оул

Упрямство-упрямством, но здравомыслие победило. Так что с недовольной миной, но я всё же жевала дальше, боковым зрением замечая, что соседушка за мной следит пристально, и шансов выплюнуть гадость — нет никаких.

Когда корзина была пуста, а мой желудок наоборот полон, Оуэн, погладив мою поясницу и чмокнув в висок, пообещал вечером за мной заехать.

А потом удалился, оставив меня в смятении и смущение, потому что на нас всё же стали обращать внимание. И я сбежала от любопытных взглядов туда, где был покой.

* * *

— И над чем моя сладость так усердно думает? — приятный голос прорвался сквозь густой туман мыслей о том, что я действительно хочу продолжить публиковаться, но уже здесь. И из-за того, что раздумывала после сытного ужина слишком долго, сидя на диване перед ноутбуком, сердце лишь слегка дрогнуло от слов «моя сладость».

— Хочу написать роман, — выдала честно, хотя и не могла решиться, какой сюжет выбрать, чтобы понравилось здешним существам. А Оуэн, хотя и знал, что я писательница, но благоразумно не лез с вопросами, хотя явно хотел.

Но он был умницей, никогда не давил и не пытался вытянуть из меня хоть что-то клещами.

— Напиши о помощнике шерифа и сексуальной библиотекарше, которые нарушают тишину своими стонами и мокрыми шлепками, — Стоун плюхнулся рядом, даря частичку своего тепла, от которого мурашки по коже и колющее между рёбер желание прижаться к его боку и удобно положить голову на плечо.

Но сдержалась, сжав сильнее зубы.

Вместо этого, чтобы отвлечься, представила Браяна и Марго — сразу хрюкнула от смешной картинки. Слишком разными они были, особенно в плане возраста. Хотя, любви все возрасты покорны…

Но Оуэн принял это по-своему и, приобняв всё же меня за плечи и прижав всё же к себе (от чего я довольно мысленно пискнула), заставил посмотреть на непривычно серьёзное лицо.

— Почему нет?

Я даже подвисла, потому что в его гласных звучала какая-то горькая обида в перемешку с крохами сладкой надежды. Я прямо ощутила эту смесь на кончике языка и сердце невольно сжалось.

— Лучше о шерифе и библиотекарше. Молодой, — добавила чисто для себя, принимая, что идея неплоха. И да, решила всё же не поддаваться его обиженной моське. — За прототип можно взять твоего начальника, мужчина он шикарный и завидный, — закивала головой и, схватив ноут, стала быстро печатать, чтобы записать пришедшие идеи. Ну и чтобы не быть зачарованной его потемневшим взглядом.

Оуэн же недовольно засопел, ведь я явно задела его эго, выбрав не его в качестве примера сексуального мужчины. Или (страшно представить) ему не понравилось то, что я другого мужчину считала привлекательным, ещё и так открыто об этом при нём призналась?

Я ощутила, как его тело рядом всё напряглось, но сильнее сжимать меня в своих объятиях он не стал, как и требовать изменить задумку. Его взгляд был направлен в никуда, брови нахмурены, а губы плотно сжаты в тонкую линию. Кажется, он либо злился на то, что шеф у него красивый, либо на меня, что такая упрямая и столь нагло перед ним называю других самцов привлекательными.

Последняя мысль неприятно кольнула мою совесть. Чёрт, я об этом как-то и не думала, ведь выбрала шерифа по иной причине…

Вслух не скажу, но я не хотела показывать другим, и тем самым делить Оуэна даже на страницах книги. Эгоистично нравилось быть той единственной, кто знает его таким, какой он есть на самом деле.

Так что свою затею сделать его прототипом персонажа, чтобы вылить свои чувства на бумагу и притупить в реальности, пришлось забыть.

Я просто хотела сохранить Оуэна Стоуна только для себя. Но в итоге, кажется, его лишь обидела.

Глава 10

Оуэн

Уже месяц Пломбирка жила с нами — чему и я, и Плюшка, были дико рады. Одно её присутствие рядом дарило радость и умиротворение. И хотя я другу завидовал — ведь она его всегда баловала своими нежными поцелуями и тёплыми объятиями, но и не сдавался.

Тем более, что Лизи постепенно, но свои позиции рядом со мной сдавала. Хотя прорывался я к её доверию с трудом. Первое время по привычке, когда мы вечерами выгуливали Плюшку, я всем дамам улыбался и подмигивал, но потом ловил насмешливый взгляд Лизи и сразу терялся, да и извинялся, а потом задабривал её вкусностями.

Теперь кроме неё мне никто не был интересен.

Брян уже говорил, что я бегаю за ней скуля, как верный пёс, боясь потерять или обидеть. И со стороны всё выглядело комично, ведь мои габариты против её хрупкости — та ещё картина. Но мне было плевать кто и что думает. Маленькая, мягкая и сладко пахнущая Пломбирка поглотила все мои мысли, заколдовала, как та ведьма своими зелёными глазищами, которыми жадно пожирала моё тело, пока я делал вид, что не замечаю этого.

Но как же было приятно знать, что она видит во мне мужчину. Но…

Мне не было понятно почему Лизи, явно желая меня, так упрямится и сдерживается, но я вычитал, что для её вида далеко не всеми принято иметь связи без обязательств. Прямо как оборотни-медведи. Так что просто смирился и ждал, когда же она поймёт, что я настроен серьёзно.

И я не упускал возможности её касаться и слегка целовать, зажимать это манящую мягкость в своих руках и смущать. Но установленные границы не переходил, ведь хотел, чтобы она приняла меня и больше не боялась, что я сбегу при первом повороте бёдер другой самки.

Правда, один раз, когда она, собрав волосы в хвостик, увлечённо готовила кексики, не удержался и, подойдя к ней сзади, оставил засос. Потому что её шея была такой соблазнительной, а кожа на под губами оказалась такой нежной, что сдержаться просто не смог. На краткий миг самоконтроль покинул меня, но я ни о чём не жалел.

Ох, Предки, как же она тогда задрожала в моих руках и стала пахнуть ещё слаще! Если бы не испуганный взгляд через плечо — я бы сорвался и сделал её своей прямо на столе. Но голова победила головку, и я ушёл дрочить в душ, чтобы не доводить Лизи до паники, чтобы она снова от меня не шарахалась.

И, стоя под ледяными струями воды, перед глазами видел свою прелесть, что готовила вкусности только для меня. И это возбуждало только больше. Так что вышел я тогда лишь через час,