Фантастика 2025-170 - Анатолий Анатольевич Логинов

Велес поднял руки, как будто сдавался. Мне стало любопытно, что ему знаком жест, расхожий среди людей. Хотя, согласно поверьям, Велес как раз проводил много времени среди смертных.

– Цмоки и люди просто не могут быть равными. Это очевидно, как и то, что мы не равны хутам. Или как то, что мир создала Тьма, – подытожила Валентина.

«Отлично, – подумала я, – теперь она сравнила меня с домашним драконом».

– Ава, ты особенный человек, – утешил меня Ян. – Не подумай ничего плохого, мы с тобой равны.

Велес расхохотался:

– Но ты все равно повелеваешь ей заново готовить тебе яичницу.

Закипая, Ян крепко стиснул челюсть в попытке скрыть гнев.

Я ощутила раздражение. Меня задело, что Велес в какой-то степени прав, однако даже было по душе, что он критиковал Яна.

Ян действительно вел себя высокомерно. Вот прямо сейчас. Были и другие моменты в наших жизнях, когда это проявлялось. Но чаще всего я не воспринимала его гордыню всерьез.

То было игрой, частью нашего поддразнивания. Дружеского. Однако мы сталкивались и с ситуациями, когда цмок перегибал палку и, возможно, не осознавал, что делает нечто предосудительное, подстегиваемый цмоковским самомнением. Этого было у него не отнять.

Да, он имел недостатки. Сто процентов. Хотела бы я, чтобы он менялся? Если честно, нет. В этом же весь Ян. Он нравится мне таким. Он не повелевал мной.

Я не была в его власти. Он никогда не проникал в мой разум, дабы заставить что-либо сделать – я не могла знать наверняка, но верила, что он никогда так не поступал. У него есть честь и совесть. И я всегда могла ему возразить и защититься. По крайней мере, словесно. Возможно, характер являлся главным его недостатком, но я любила Яна.

Мне ничего не мешало – я любила Яна с этим изъяном. У него как минимум имелись правила, хоть и свои собственные, подчиненные его личной морали, позволяющие ему порой делать что-то неправильное, но с его точки зрения – оправдываемое.

Я поглядела на Велеса в упор.

Он тоже на меня смотрел.

«Не рушь их иллюзии значимости».

Довольно дельный совет.

Велес широко и довольно улыбался, он не соблюдал приличий в разговоре, как и в одежде, поднимал неудобные темы, и как я рассудила теперь – ему было наплевать, обидятся на него, разозлятся или что-либо подумают про его божественную персону. Он был прямолинеен и уверен в себе. Достаточно смел, чтобы поучать самых высокомерных созданий в мире, точнее, во всех мирах, о которых мне ведомо.

И это качество казалось притягательным.

– И как вы вообще переносите в своем обществе полудраконов? Допускаете их в свой избранный круг? – сказал он, и вдруг улыбка на его лице померкла. – Кто-нибудь вообще произнесет наконец имя погибшей и почтет ее память? Или она не имела для вас, избранных, никакого значения?

Вот за это его можно было невольно начать уважать прямо сейчас.

Легкость непринужденной беседы разбилась о скалы реальности.

Я нахмурилась, Ян и все остальные резко помрачнели.

Но такая честность мне импонировала. Незачем продолжать замалчивать произошедшее с Роксоланой.

Велес начинал мне нравиться все больше и больше.

Я еще не притрагивалась к своему бокалу, наполненному до краев. Гай, не дожидаясь, пока костомахи начнут прислуживать, сам разлил вино.

Мы выпили, не чокаясь, как делают на поминках – присутствующие были знакомы с традициями. Валентина и Константин, скорее всего, когда-то бывали в мире людей, согласно легендам о древних цмоках, помогавших смертным.

Ян жил там. А душа Барбары застряла в облике земной королевы, которой она была очень давно. Велес же являлся богом, покровительствующим людям, и его сын, думаю, занимался схожим родом деятельности.

Пауза затянулась. Ее нарушил древний бог. Надо отдать ему должное: сегодня он изрядно взбодрил цмоков. И похоже, останавливаться не собирался.

– Скажу неприятную вещь, Ава. В первобытном обществе нави до сих пор процветает расизм.

Ян прыснул.

– Что за расизм? – встрепенулась Барбара. В том веке, в котором она жила, не существовало такого термина.

Вопрос застыл и на лицах Валентины и Константина.

Интересно, когда именно они в последний раз были в яви? Наверное, и сами подзабыли.

Ян громко выдохнул и решил прекратить дискуссию, однако максимально учтиво и доброжелательно:

– Велес, мы не считаем, что другие виды хуже нас. Тут вопрос не превосходства, а отношений власти и подчинения. И ты отлично знаешь почему.

«Подчинение и власть», – мысленно повторила я. Да, точно про них. Но почему это относилось конкретно к ним… Цмоки, по словам Велеса, произнесенным еще в лодке на млечной реке, выполняли функции, которые держали мир в равновесии. Он говорил, что один из них – предводитель – правил в аду. Чернобог. Дракон. Владыка пекла. Может статься, им нужно, чтобы их боялись. И авторитет выступал необходимостью. А Ян… Он выслеживал существ нави в мире людей и отправлял обратно.

Не будь у него власти над ними, вряд ли он смог бы вершить подобное.

Раз уж мы об этом заговорили, я рискнула снова поднять по-настоящему волнующую меня тему.

– Когда мы наконец спустимся в ад, чтобы найти Трояна и пообщаться с ним?

– Мы? – поднял брови Ян.

– Вы, – исправилась я, спохватившись и осознавая, что мы действительно обсуждаем ад, ту самую преисподнюю – одно из жутчайших мест во обозримой и необозримой вселенной, какое только можно вообразить. И я не желала там появляться. Честно. Надеюсь, что и не придется.

– Троян – пленник властелина пекла. Нельзя просто так взять и отправиться туда. Между прочим, мы ждем того, кто нас проведет.

– Но там правит ваш предводитель. Дракон, – выпалила я.

Ян погрузился в размышления, тщательно подбирая выражения.

– Взаимодействовать с ним – довольно затруднительно. В целом лучше подождать проводника.

– Значит, у нас есть куча свободного времени, – подытожил Велес. – Может, спросишь о чем-нибудь тебя интересующем, девочка?

Яну не понравилось его предложение.

– Нам придется как-то скоротать долгие часы, – объяснил Велес. – Хотя если я продолжу пить вино и беседовать с очаровательной Барбарой, то сделаю ей предложение, после которого ты, вероятно, вызовешь меня на дуэль, дабы защитить честь своей старейшей дорогой подруги. И все покатится по кривой дорожке. А поскольку юная Ава – следующий самый приятный собеседник, а с сыном я и так общался уже больше одного раза в этом году, то я выбираю ее. Чего ты боишься? – спросил он у цмока.

Преодолевая оцепенение, я повернулась к Барбаре