Фантастика 2025-150 - Иван Катиш

У меня собрался симпатичный обед из большого пирога с картошкой и мясом и гигантской кружки сливового компота. Я оглядел зал в поисках компании. Никого из наших не было, Баклан с Максом и Димой предупредили, что не попадают на обед, да из инкубаторских я никого не увидел. Хотя нет. Вот сидит одинокий Василий. Не самая лучшая компания, но, с другой стороны, лучшей возможности поговорить у нас, может, и не будет.

Я направился к его столу. Поставил поднос, сел напротив и посмотрел на него. Василий поднял глаза и опустил ложку с супом обратно в тарелку.

— Я должен извиниться, но не буду, — сообщил я ему.

Василий хмыкнул.

— Я тоже должен, и тоже не буду.

— Прекрасно, — ухмыльнулся я. — Тогда поговорим.

— Поговорим, — согласился Василий и выжидательно посмотрел на меня.

Спасибо, что дочитали! Буду признателен за лайк!

Иван Катыш

Брутфорс 5

Глава 1

— Так почему не объяснил, кто ты такой? Почему я должен был вытряхивать инфу из Майи? Не мог сам сказать? — спросил я Василия, усевшись за стол перед ним.

Я благополучно оставил за кадром тот факт, что о существовании замедлителей я узнал ровно в тот момент, когда Майя произнесла это слово. И, сделав вид, что знаю, о чем речь, три дня собирал информацию.

Замедлитель — зверь редкий, как гласили немногочисленные статьи, а в учебниках такой персонаж вообще отсутствовал. Впрочем в учебниках мало что было, поэтому я их и не читал. Этот самый замедлитель, он же стабилизатор, обнаруживался только в статьях о подборе персонала в инкубаторы. С пометкой, что не стоит надеяться, что найдешь такого человека, они слишком редкие.

И вот Василий. Сидит передо мной. Краснокнижный зверь практически.

Те же статьи сообщали об ограниченной полезности таких способностей, а заодно и о невозможности модификации таких талантов. Если ты замедлитель, это навсегда. По крайней мере, они так думали. Так что Василию в каком-то смысле повезло приткнуться к своему коллективу, его группа отлично представляла, с кем имеет дело. Майя тоже молодец, ни слова об этом не сказала.

За спиной у Василия прошли две художницы из нашего корпуса, обсуждая что-то синее и прозрачное, что должно было выехать на сцену во втором акте, но не выехало. На подносе у каждой стояло по овощной инсталляции — и не лень же городить такое, чтобы просто съесть. С одной из салатных горок на поднос скатился сухарик. Обе заметили побег, засмеялись и устремились к столу через два от нас, к Мари с Больешем. Как же я их пропустил? Ну да ладно, всё к лучшему, надо же было когда-нибудь поговорить с Василием.

Василий взирал на меня с такой тоской, как будто он сам только что узнал, что он замедлитель и не знает, что с собой делать. Он вздохнул, но выдавил из себя ответ:

— Я ненавижу говорить об этом. Потому что мои способности — это не то, чем можно гордиться. К тому же было незачем. Я откуда знал…

Вот всегда так. Не знал, не верил, не спросил, думал, что обойдется. Внутри у меня поднялась ярость, но тут же куда-то делась. Я не собирался втаптывать Василия в грязь, сейчас мне хотелось извлечь из него хоть какую-то пользу. Кажется, я начал понимать Гелия, который собирал вокруг себя людей с разнообразными аспектами таланта, которых у него самого либо не было, либо было некогда развивать. Давай, Василий, колись, что с тобой можно делать, думал я. Василий же вертел ложку, угрожая расплескать суп по всему столу.

— Ладно, давай поедим, за чаем поговорим, — щедро разрешил я.

А то и голодным можно остаться с этими застенчивыми.

За чаем разговор пошел веселее. Василий объяснил, что диагноз «замедлитель» ему поставили еще на втором курсе, когда он сдал вводный курс по генерации только с четвертой попытки. Диагноз поначалу ощущался как клеймо, но потом он задружился с Серафимом. Серафиму Василий тогда здорово помог, потому что у того не хватало терпения доводить свои задумки до ума, а у Василия хватало и терпения, и способностей. Так, перекидываясь заготовками, они закончили курс и устроились к Вальтону. Василий тогда считал это редкой удачей, а через год они познакомились с Майей. И на какое-то время всё стало совсем хорошо. Василий надеялся, что Серафим с Майей поженятся, а он что, он побродит вокруг и займется работой. Но Серафим с Майей и не думали жениться, а тут еще этот Дима… и Майе приспичило бежать из Вальтоновской лаборатории.

На «жениться» я чуть не заржал. Вот ведь на что люди свою жизнь ставят — на чужие браки. Которые то есть, то нет. Я подавил смешок, упер локоть в стол, положил на ладонь подбородок и посмотрел на Василия. Тот уставился в чашку.

— Я знаю, что ты скажешь. Что я всех подвел тогда. Я не хотел…

— Не… Не скажу. Тот инцидент исчерпан, — заявил ему я.

Василий поднял на меня глаза.

— Я знаешь ли, хочу понять, в чем прикол твоих отношений с физикой элементов. Должна быть какая-то такая же фишка, что и с виртуальностью.

Василий фыркнул.

— Тебе это зачем?

— Да потому что у меня таких способностей нет. И ни у кого вокруг нет. Есть только у тебя. Может, ты полезный.

— Может, тебе кажется, — огрызнулся Василий.

— Неа.

Мне все больше хотелось залезть Василию в голову и посмотреть, что там где стоит. Жаль, что я такого не умею. Наверняка там можно диван передвинуть или там, шкаф, для лучшего обзора.

Василий поежился. Кажется, он почувствовал, что мой интерес не праздный, но это его только расстроило.

— Неужели тебе самому не интересно?

— Ну не знаю… — замялся Василий. — А что интересно-то?

— Смотри. У нас тут каждый день новый поворот. Часть элементов вытащили в физическую реальность. Часть работ перевели на коллективный бесконтактный функционал. Непонятно, как все это будет работать и куда все это двинется. Офигенно же! И тут ты.

Василий помотал головой.

— И что?

— Ты появляешься как белый лебедь, осеняя конструкцию своим крылом, от чего она приобретает особую прочность и сияние в фиолетовых тонах.

Мой собеседник от этой картины подавился, закашлялся и заплевал весь стол перед собой.

— Вставай, — велел я.