"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

— Как вас зовут? — тихо спросил комиссар Линь.

— Робин Свифт, — сказал Робин, а затем растерянно моргнул. Англоязычное имя казалось неуместным в разговоре на китайском языке. Его другое имя, первое имя, не использовалось так долго, что ему и в голову не приходило произнести его.

— Я имею в виду… — Но он был слишком смущен, чтобы продолжать.

Взгляд комиссара Лина был любопытным и неподвижным.

— Откуда вы?

— Вообще-то, отсюда, — сказал Робин, благодарный за вопрос, на который он мог легко ответить. — Хотя я уехал, когда был совсем маленьким. И долгое время не возвращался.

— Как интересно. Почему вы уехали?

— Моя мать умерла от холеры, и профессор из Оксфорда стал моим опекуном.

— Значит, вы принадлежите к их школе? Институт перевода?

— Да. Это причина, по которой я уехал в Англию. Я всю жизнь учился, чтобы стать переводчиком.

— Очень почетная профессия, — сказал комиссар Линь. — Многие мои соотечественники смотрят свысока на изучение варварских языков. Но с тех пор, как я пришел к власти здесь, я заказал довольно много проектов по переводу. Нужно знать варваров, чтобы управлять варварами, вы так не считаете?

Что-то в этом человеке заставило Робина говорить откровенно.

— Скорее, они так же относятся к вам.

К его облегчению, комиссар Линь рассмеялся. Это ободрило Робина.

— Могу я вас кое о чем спросить?

— Валяйте.

— Почему вы называете их «и»? Вы должны знать, что они это ненавидят.

— Но все, что оно означает, это «иностранный», — сказал комиссар Линь. — Это они настаивают на его коннотации. Они сами создают оскорбление для себя.

— Тогда не проще ли просто говорить yáng?

— Неужели вы позволите кому-то прийти и сказать вам, что означают слова на вашем родном языке? У нас есть слова, которые мы используем, когда хотим оскорбить. Им должно повезти, что guǐ[848] не является более распространенным.

Робин усмехнулся.

— Справедливо.

— Теперь я хотел бы, чтобы вы были откровенны со мной, — сказал комиссар Линь. — Есть ли смысл обсуждать эту тему? Если мы проглотим нашу гордость, если мы преклоним колено — разве это как-то повлияет на ситуацию?

Робин хотел сказать «да». Он хотел бы сказать, что да, конечно, еще есть возможность для переговоров — что Британия и Китай, будучи нациями, возглавляемыми рациональными, просвещенными людьми, могли бы найти золотую середину, не прибегая к военным действиям. Но он знал, что это не так. Он знал, что Бейлис, Джардин и Мэтисон не намерены идти на компромисс с китайцами. Компромисс требовал признания того, что другая сторона заслуживает равного морального положения. Но для британцев, как он узнал, китайцы были подобны животным.

— Нет, — сказал он. — Они хотят того, чего хотят, и не согласятся на меньшее. Они не уважают ни вас, ни ваше правительство. Вы — препятствия, которые нужно устранить, так или иначе.

— Разочаровывает. При всех их разговорах о правах и достоинстве.

— Я думаю, эти принципы применимы только к тем, кого они считают людьми.

Комиссар Линь кивнул. Казалось, он что-то решил; его черты лица были полны решимости.

— Тогда нет необходимости тратить слова, не так ли?

Только когда комиссар Линь повернулся к нему спиной, Робин понял, что его отстранили.

Не зная, что делать, он отвесил неловкий, перфектный поклон и вышел из комнаты. Мистер Бейлис ждал в коридоре с недовольным видом.

— Что-нибудь? — потребовал он, когда слуги вывели их из зала.

— Ничего, — ответил Робин. Он почувствовал легкое головокружение. Аудиенция закончилась так внезапно, что он не знал, что с этим делать. Он был настолько сосредоточен на механике перевода, на передаче точного смысла слов мистера Бейлиса, что не уловил изменения в разговоре. Он чувствовал, что только что произошло нечто важное, но не был уверен ни в чем, ни в своей роли в этом. Он прокручивал в голове ход переговоров, размышляя, не совершил ли он какую-нибудь катастрофическую ошибку. Но все было так вежливо. Они лишь подтвердили свои позиции, которые были закреплены на бумаге, не так ли? — Похоже, он счел вопрос решенным.

По возвращении на английскую фабрику мистер Бейлис сразу же поспешил в кабинеты наверху, оставив Робина одного в вестибюле. Он не знал, что с собой делать. Он должен был заниматься переводами весь день, но мистер Бейлис исчез без каких-либо прощальных инструкций. Он подождал в вестибюле несколько минут, а затем, наконец, направился в гостиную, решив, что лучше оставаться в общественном месте на случай, если мистер Бейлис решит, что он ему еще нужен. Рами, Летти и Виктория сидели за столом и играли в карты.

Робин занял свободное место рядом с Рами.

— Разве тебе не нужно начистить серебро?

— Закончил раньше. — Рами протянул ему руку. — Честно говоря, здесь становится скучновато, когда не знаешь языка. Мы думаем, что позже, когда нам разрешат, можно будет покататься на лодке и посмотреть сады реки Фа Ти. Как прошла встреча с комиссаром?

— Странно, — сказал Робин. — Мы ничего не добились. Хотя я показался ему очень интересным.

— Потому что он не может понять, почему китайский переводчик работает на врага?

— Наверное, — сказал Робин. Он не мог избавиться от чувства предчувствия, как будто наблюдал за надвигающейся бурей и ждал, когда небо расколется. Настроение в гостиной казалось слишком легким, слишком спокойным. — Как вы все? Думаете, они дадут вам что-нибудь более интересное?

— Вряд ли. — Виктория зевнула. — Мы брошенные дети. Мама и папа слишком заняты разрушением экономики, чтобы заниматься нами.

— Боже правый. — Внезапно Летти встала. Ее глаза были устремлены на окно, куда она указывала, широко раскрытые и полные ужаса. — Смотрите — что, во имя Господа…

На противоположном берегу ревел большой огонь. Но пожар, как они увидели, бросившись к окну, был контролируемым; он казался катастрофическим только из-за клубов пламени и дыма. Прищурившись, Робин увидел, что источник пламени — груда сундуков, погруженных на глубоко сидящие лодки, которые были вытащены на мелководье. Через несколько секунд он почувствовал запах их содержимого: тошнотворно сладкий аромат, который ветер доносил с побережья через окна Английской фабрики.

Опиум. Комиссар Линь сжигал опиум.

— Робин. — Профессор Ловелл ворвался в комнату, за ним следовал мистер Бейлис. Оба выглядели разъяренными; особенно лицо профессора Ловелла было искажено яростью, которую Робин никогда на нем не видел. — Что ты сделал?

— Я — что? — Робин озадаченно смотрел с профессора Ловелла на окно. — Я не понимаю…

— Что ты сказал? — повторил профессор Ловелл, тряся Робин за воротник. — Что ты ему сказал?

Это был первый раз, когда профессор Ловелл поднял на него руку после того дня в библиотеке. Робин не