Володарь железного града - Яр Серебров

— О-о-о-х! — несколько мужиков едва слышно сползли по стенке, а у других на глазах заблестело и они смахивали набежавшую слезу.

— Ратаям безземельным и смердам дарую землю без мзды и выкупа, сколь каждый осилит, но не менее семи десятин на мужа. Дарую жита на сев, леса вволю, соху из уклада доброго и прочего инструмента на пять рублей московских, — на этот раз шуму поднялось куда больше.

— А ежели люд с другого княжества? Выкрикнули из толпы.

— Не трепи попусту языком, чудила! — вопрошающего вытолкнули к краю, вокруг чтеца уже собрались многие посетители. — Всем ведомо, Мстислав Сергеевич люд с Руси добром привечает да под руку берёт. Продолжай, Трофим.

Довольный произведённым эффектом мужик взялся читать куда усерднее, перефразируя заумные формулировки и активно двигая руками и бровями:

— Ежели у кого долг, али в нужде великой человек, то князь за него ручается и через банк ссуду гасит, а тако же ратаем на земле жито, коли неурожай али недород выйдет.

— Читай как писанов грамоте, чай не вахлаки!

— Верно. Сами уразумеем!

— Ну, как хотите, азм как лучше хотел, — и тут же засеменил. — Отныне и на вечные времена нуждающийся али голодный, али сирый право получает на ссуду в хлебной лавке безо всякой мзды и поручитилей.

Дарую суд княжеский, справедливый. Боярский, церковный али иной господский суд над чёрным людом воспрещаю. Церкви, боярам, тамге, откупщикам отныне мзду собирать не дозволяю, а своим людям наказываю брать десятую части, от урожая. А коли недород выйдет, али иное бедствие не брать мзды вовсе.

Дарую люду право выслужить добром и разумением гражданство, дворянство служилое и потомственное, боярское али княжеское сословие.

Городам Верея, Луга, Вышгород, Повенец и прочим дарую вольности великие и Вече Народное. Грады сии освобождаю от власти князей удельных да бояр окаянных, от суда и власти воевод да старост, да баскаков али тамги татарами саженных. Дарую погостам, да сёлам, да вервям малым право на свободные, предками заповеданные обычаи и малое Вече. Об сих правах в хартии городовых вольностей указано будет полно.

Воям и гридням дарую право на дом, землю и пансион добрый из казны княжеской, ежели они увечны сделались и к бою негодны, до конца летов! А коли живота лишились за дело правое то вдове, али иным сродственникам, покуда дети в силу не войдут. Боярам дарую право не нести службу за вотчины и дедины ежели они докажут право володения оными али в реестр и книгу боярскую занесены честь по чести…

Когда Трофим замолчал, в корчме разгорелся ожесточенный спор где засланные людишки вовремя подсуетились, выставили нахаляву богатое угощение и торфяное виски, кое-кого и монетами подогрели, а иных, спровадили восвояси. Обсуждали не только хартию, но и положения новой народной церкви, многим прихожанам пришедшиеся по душе. Страсти кипели не только в пограничных городках. Москва, Владимир, Новгород, Ярославль, Тверь… — огромная сеть дилеров получила неограниченный лимит средств в привлечении общественного мнения, методички по методам манипуляции массовым сознанием прямиком из XXI века и цветные брошюрки. Пошли в ход агитбригады с диапроекторами, листовки в форм-факторе антицерковных комиксов и плакатов… При Оперативном центре Госплана создали управление, занимающееся координацией агитационной деятельности, против которого у оппонентов шансов не было вовсе. Оно и понятно, русский мужик может сиволап и дремуч, но отнюдь не дурак. Прекрасно понимает, где кнут, а где пироги да плюшки. Отмена холопства и дарование городам «симбионта» Магдебургского и Любекского права с выборами магистрата (палаты) и ещё не забытого народом Вече, с некоторыми ограничениями княжеского законодательства само-собой и эелементами муниципального права из более поздних времён, новая и справедливая церковь и главное, ГАРАНТИРОВАННОЕ право не сдохнуть от голода… против какой-то анафемы.

* * *

Безвестная ветка узкоколейки в приокских чащобах заканчивалась вышками с прожекторами, откатными глухими воротами и заглублённым высоким забором, обшитым фибробетонным листом. Помимо свежевспаханной контрольно-следовой полосы, закрытый городок окружало два ряда армированной колючей ленты, скрученной в спирали Бруно. Объект номер семнадцать, в отличии от других городков, имел концентрическую структуру с центральной лабораторией и несколькими карантинными секторами, где стояли избы из камня, не имевшие привычные взору окна и дымовые трубы. Дверь одного из таких модулей отворилась и двое санитаров, одетые в противочумной костюм с противогазом вывезли каталку с телом, завернутым в мешок. Гулко ступая по белоснежному кафельному полу, они направились прямиком в крематорий. В отличии от первых поколений, костюм выглядел значительно совершеннее. Противогаз был интегрирован в шлем с панорамным стеклом и имел сменный фильтр, оборудован обтекателем для предотвращения запотевания и ларингофонно-телефонной гарнитурой, позволяющей общаться как голосом, так и напрямую подключать штекер телефонной или телеграфной связи. После завершения утилизации врачи, по очереди, становились в душевую кабину, смывая бактерии раствором перекиси водорода, после чего проходили.

— Всего трое из контрольной группы богу душу отдали.

— Двадцать процентов смертности выходит. Отличный результат, по моему разумению.

— И что интересно, все умершие подкожно инъектированны, а из группы, получившей уколы внутримышечно, новыми пневмо-струйными инъекторами ни одного летального исхода.

— Думаешь это как-то связано?

— Не ведаю. В головной лаборатории не дураки сидят, разберутся.

— И как же сие проверить? Для мышей то инжектора нема, а верблюды усе переболели.

— А то уже не нашего ума дела, Никитка, думай, что выжившим татями заливать. Через седьмицу велено новую прививку колоть, от оспы, а они инъектора аки огня боятся.

— Хех, нашёл об чём жалиться. На сих душегубах клейма негде ставить, скрутим да силою проколем. Не велика наука.

Использование противочумных костюмов первого класса и боксов биологической защиты высшего уровня, а также «параноидальных» методик работы с чумным биоматериалом позволило избежать случаев заражения среди персонала, большая редкость для лабораторий конца XIX — начала XX века. К делу подошли масштабно, основали целых микробиологический центр под крылом ЦИК который взялся за разработку вакцин, сыворотоки и люминесцирующих антител для быстрого и прямого выявления возбудителей инфекций. При этом общемедицинское направление, отвечающее за лекарства, природные иммуностимуляторы и антибиотики остались в Светлояре где «промышленно» производили белый стрептоцид и усниновую кислоту из лишайников, метод сверхкритической СО2-экстракции, малыми партиями синтетический антибиотик хлорамфеникол, получаемый из стирола в десять стадий. Жаль, новичок оказался безумно дорог и имел массу нехороших побочных эффектов, однако, когда дело между жизнью и смертью стоит, врачи на подобные «щепки» внимания не обращали. Что же касается классических антибиотиков, то в лабораториях Светлояра плотно работали с плесневыми серо-зелёными грибами Penicíllium crustosum и лучистыми, Streptomyces globisporus имеющими характерный запах. До кристаллической формы было как до Луны пешком, пока даже