Фантастика 2025-129 - Денис Старый

стороны генерал-майора. Тот явно хотел сказать, что у императора уже в этот час иные планы, а он задерживается и тратит время на меня. Но что же я могу поделать? Не буду же я говорить государю, что поскорее хочу его покинуть, тем более, что это была бы откровенная ложь.

Разве же все эти подарки, которые я презентую императору, общей стоимостью в более чем в две тысячи рублей, не стоят того, чтобы я провёл ещё немного времени рядом с русским самодержцем? Наверное, если бы я был при дворе, то подумал бы о завершении аудиенции, чтобы только не навлечь на себя гнев адъютанта или помощника императора. А пока я далёк от Петербурга, плевать я хотел на всех этих генеральских шаркунов.

— Ваше Императорское Величество, в России есть умы. Бывает и так, что малообразованный мужик смекалкой обладает такой, что куда там англичанам. Не оскудела земля русская на своих Кулибиных и Нартовых. Думаю я, Ваше Величество, если бы их собрать, да предложить лучший инструмент, что сыщется в России, поняли бы, как сделать еще лучший станок. На худой конец, как я у себя в поместье и сделал, можно в точности воспроизвести английский, — ответил я императору.

— А патенты, — усмехнулся государь. — Хотите, чтобы о нас говорили, как о ловкачах, что чужое используют?

Выражение его лица изменилось, теперь он смотрел на меня задумчиво, с сомнением, как будто бы с холодком. Но это только казалось.

— Уверен, что на станки уже срок патента закончился. Но мы могли бы изменять конструкцию механизмов, — увлекался я разговором.

Как бы было хорошо, если бы этот разговор мог состояться на четыре года раньше! Наверное, я даже настаивал бы на том, чтобы моё предложение было услышано. И пусть многие считают, что настаивать на своём предложении в присутствии императора — смерти подобно, я бы испытал удачу. Теперь же время упущено. Даже если думать о том, как создавать новые станки, то в лучшем случае производство появится лишь только к концу войны, и это если она продлится примерно столько же, сколько и в иной реальности.

— Что такое? — государь тоже отвлёкся, заметив настойчивые жесты за моей спиной. — Не обращайте внимания. Генерал-майор Сухомлин всегда ратует за порядок и тяжело переносит, когда что-то идёт не по плану. На этом каждодневно настаиваю и я, но тут, в Гатчино, будто дышится иначе. Да и вся семья в сборе, а это немного отворачивает от порядка. Внуки такие шалуны… Но вам, конечно, о том рано думать, вы молоды. Нынче мне нужно отправляться на семейный обед… — император задумался. — Впрочем, почему бы и вам не присоединиться к нашему послеобеденному чаепитию?

Что это было? «Внуки-шалуны» — это мне вот так сказали о том, что будущие наследники Российского престола — шаловливые и бестолковые? Такие откровения! Впрочем, каждому человеку хочется порой просто поговорить и поделиться впечатлением. Я для государя — как попутчик в поезде: можно поговорить обо многом, рассказать сокровенное. Но лишь потому, что никогда больше не встретишь этого человека.

Однако это даже настораживает — значит, всерьез меня пока самодержец не воспринимает. Я для него тот, кто вот сейчас пришел, но однако ж ничего не решает, не важен в обществе. Ведь я в этом обществе не состою.

Ну да ладно. Пять лет назад я был без рубля в кармане и устраивал шоу в суде, чтобы только не забрали за долги мое поместье. Сегодня я в Гатчино, среди дворцов, говорю с императором, дарю ему подарки на стоимость небольшого поместья. Это ли не карьерный взлет? Он самый!

А средства — ещё заработаем.

— Почту за честь, Ваше Императорское Величество, с превеликой гордостью принимаю ваше приглашение. Будет чем на склоне лет похвастать перед внуками, что пил чай со столь великим человеком, как вы, — сказал я, вызвав усмешку у самодержца.

— И всё же вы хитрец. Еще и льстец, — улыбался император. — Показали мне всё это, рассказали, подарили… В чём же ваша просьба? Часто аудиенции ими и заканчиваются. Не поверю, что вы об этом не думали.

— Отчего же, Ваше Величество, думал, — сказал я и подошёл к большому чемодану с выдвижной ручкой, на колёсиках.

Конечно же, я не мог не подарить государю и коллекцию чемоданов, а также презентовать её императорскому величеству серию дамских сумочек, от известного пока в узких кругах бренда «Две Лизы». Набора, правда, пришлось дарить два. Решать уже государю, кому он мог бы передать часть моих подарков. Может быть, это будет невестка Мария Александровна, или любовница — тайная, но о которой все знают, Варвара Нелидова.

Но важно было другое: в самом большом чемодане у меня находился макет пушки. Это была уменьшенная копия того самого орудия, которое я представлял флотским офицерам в Севастополе. Изделие выполнено от и до, в точности, как «взрослая» пушка.

— Вот, Ваше Величество. Сие есть уменьшенная копия артиллерийского орудия, которое мной и директором Луганского завода господином Фелькнером изобретено, — сказал я, извлекая обеими руками из чемодана пушку.

— Еще один подарок для внуков? — спросил император, не без интереса посматривая на изделие, которое я поставил на землю.

— Нет, ваше величество, но, безусловно, их императорские высочества могут оценить эту пушечку. Однако стрелять из нее не стоит, а вот из такой же, но в двадцать раз больше — вполне, — сказал я.

Николай Павлович был человеком, скорее, военным, по крайней мере, он разбирался в оружии, а уж тем более в артиллерии. Так что его величество сразу смог оценить и новый лафет, и защитный щиток на орудии, позволяющий заряжающему не опасаться быть подстреленным, а спокойно работать, выцеливать врага.

— Все орудия казнозарядные, используется снаряд унитарного типа. Орудие нарезное, дальность выстрела в два с половиной раза дальше, чем у иных полевых орудий, состоящих на вооружении русской императорской армии, — презентовал я макет пушки, описывая тактико-технические характеристики нового орудия. — Главный недостаток — дороговизна. Но иметь возможность поражать врага на расстоянии, когда он этого даже не ожидает — залог будущих русских побед.

— За чем стало дело? — деловито спросил Император, вместе с тем я прочувствовал некоторые нотки раздражения. — И производили бы такие орудия у себя. Армия порядка требует, особой организации.

Кажется, я всё-таки немного переоценил его сдержанность. Пока я собирал информацию о характере и чаяниях русского самодержца, мне указывали