Частная практика - Екатерина Насута

Рассказал ему, как есть. Голова ещё болела. Честно говоря, я думал, что всё. Чудом, но вытянул… до людей же добрался. Они должны были сообщить. И помощь оказать.

— А они?

— А они испугались. Староста сказал, что к знахарке меня отведёт. Видел, что я еле-еле на ногах держусь. И в спину ударил, вилами. Будь я в полной силе, он не рискнул бы. А тут… и велел своему сыну на болото меня.

— Зачем?

— Суеверие есть такое, что если некроманта убить, он за тобой с того света вернётся и отомстит. А если в болото, то это и не убийство, это сам захлебнулся.

М-да, извилистая человеческая логика.

— Сам отправился дом зачистить. Спалить там… он давно дела вёл от имени барыни. И как я понял, очень даже неплохо.

— А ты лишил его крыши… как выразился бы твой брат.

— Это да. Иногда я его не очень хорошо понимаю, — признал Гремислав. — Кроме того в усадьбе хватало ценностей. Их бы конфисковали. Возможно, дело не только в ценностях… он про тетради какие-то упоминал. Записи, наверное.

Гремислав поймал снежинку, которая растаяла на пальцах.

— Если бы кто-то даже заподозрил, что он добровольно начал с тварью сотрудничать, ему пришлось бы плохо… мне вообще повезло. Суеверие это. И сын его побоялся ночью после грозы далеко идти. На краю болота бросил. В лесу хватает и зверья, и не только… много кто человечиной не побрезгует. Так что после сказали бы, что умер… шёл от усадьбы, заблудился и умер.

Вполне логичная версия на первый взгляд.

— А ты выжил.

— Да.

— Только память потерял.

— Верно.

— И отчасти у них ведь получилось.

— Отчасти… некроманты порой впадают в безумие. Вот в Гильдии и побоялись, что было что-то такое… когда же я вспоминать начал, то и сам стал сомневаться. Когда ты видишь раз за разом мёртвую девицу и кто-то кричит, что ты убийца, то поневоле начинаешь думать, что и вправду убил.

— Ты поэтому и домой не вернулся?

— Да. Страшно было. Часто срываются на тех, кто близок… опасно. Для них.

— И что ты собирался делать?

— Честно? Я понятия не имел, что делать. Знаю, что многие бы предпочли умереть. Есть способы, чтобы и с пользой, и наверняка… а мне и это нельзя. Связь… пока она существовала, я знал, что брат жив. И что у него есть силы жить. И значит, дома тоже как-то всё в равновесии… мальчишку жаль.

— Того, который тебе помог? Кто он?

— Для всех он — сын твари. Но на деле… возможно, она родила его до того, как стала кукольником. Или подобрала… кукольник — тварь статичная. Если уж обживается, то будет цепляться до последнего. А иногда возникает нужда в город там выехать. В банк вот или в управу. Опять же дворянские собрания требуют присутствия. И в целом-то связи с соседями, с торговцами. Вот и держала при себе. В мозги, думаю, не лезла, чтобы не превратить в марионетку, тогда бы пользы от него не было… заодно вот и девицу нашла. Собрала достаточно жизней и сил, чтобы пробудить в ней вторую тварь…

— А третью собирались… в тебе?

— Именно.

Катерину замутило.

— Как ты при такой работе вообще не свихнулся…

— На самом деле это сложно, — Гремислав не стал отшучиваться. — И многие не справляются. Им тоже не помешала бы помощь хорошего специалиста.

— Ты на что намекаешь?

— Менталисты не любят работать с некромантами, да и вовсе с теми, чья сила исходит от смерти. Не знаю, почему, но вот… и если бы ты рискнула, я думаю, к тебе многие захотели бы обратиться.

Психиатр для некромантов.

Охренеть…

Хотя…

— Я многого не знаю. О вашем мире…

— Мирах. Их множество.

— Тем более…

— Это поправимо. И никто не заставляет, просто… мне, наверное, не хочется расставаться с тобой…

Подобное признание далось Гремиславу с трудом. И… и Катерина почувствовала, что краснеет. Как девчонка. Как шестнадцатилетняя девчонка, которая взяла вдруг и влюбилась в хулигана с соседнего подъезда. Хотя… не тянет Гремислав на хулигана.

— Я понимаю, что это выглядит, возможно, не совсем правильно… и что твои способности позволяют тебе сделать куда более удачный выбор. И что ты не обязана вовсе его делать…

— Знаешь, — Катерина поёжилась, потому как ветер пробирался и под куртку, и под свитер. — Мне моя сестра сказала, что я довольно занудна… если так, кажется, что мы друг другу вполне подходим.

— То есть, ты согласишься стать моей женой?

— Вот… вот не настолько быстро!

Потому что… потому что Катерине всё-таки уже не шестнадцать. Далеко не шестнадцать. Нет, по хорошему её «не-шестнадцать» — как раз веский аргумент поторопиться.

Тем более княжич.

И собой хорош.

И… и нравится ведь, зараза этакая.

— Братуха! — донеслось от дома, раскалывая сонную тишину. — Ну ты там дошёл до основного-то или ещё телишься? Катерина Алексеевна! Берите! Он хороший, зуб даю!

Матвей шёл и снег оседал на массивных плечах его.

— И вообще… оно ж козырно выйдет! Я на Настеньке женюсь, а Гремлин…

— Я не Гремлин!

— Славкой ему тоже быть не нравится. Короч, вы, конечно, думайте себе, да только не сильно долго, а то ж он изведётся весь и вообще ехать надо!

— Куда?

Матвей закинул руку на шею Гремиславу, и Катерина вновь поразилась тому, до чего они похожи. Несмотря ни на что — похожи.

— Так… это… домой. Что-то мне неспокойно, — доверительно произнёс Матвей. — Как-то вот под сердцем давит… и нестерпимо хочется кому-нибудь рожу набить. А это верная примета, что где-то задница… короч, Катерина Алексеевна, вы собирайтесь…

— Может, не стоит…

— Настеньку я тут одну не оставлю. А вы ж её тоже не отпустите… и вообще мы чемоданы ещё вчера сложили.

— У меня квартира! И цветы поливать надо.

— Ключи я уже соседке вашей передал. Приглядит за кактусами… тем более они у вас там искусственные. Не, я серьёзно, — с Матвея сползло шутовское выражение. — Прям как-то оно давит, что ли… если что, я и один могу. А ты тут разбирайся…

И Катерина ничуть не удивилась, когда Гремислав ответил:

— Нет. Вместе.

Как-то оно прозвучало так, что Катерина невольно кивнула.

Замуж она пока не соглашалась, но…