Я – Ворона - Карина Вран

Мне-взрослой доводилось бывать в опасных ситуациях. В смысле, когда опасность — бам-с! — резкая. Вроде удавки на шее в двух шагах от парадной в темное время суток. Мой организм тогда не сплоховал, благодаря чему я сейчас с вами. В теле Мэйли, но это уже к делу не относится.

Потом меня колотило, бросало в жар-холод, перед глазами то темнело, то расцветали золотистые абстрактные фигуры. Успокоительного в доме не было, тогда казалось не нужным. А идти в аптеку, сами понимаете, не вариант был. В те годы заказать в два клика и ждать доставку — схема не работала.

Так и тут я ждала, что вечер выдастся средней паршивости, а ночью придется считать черные тени черных овец при свете далеких звезд, чтобы хоть как-то уснуть. И… вырубилась сразу после ужина. Снилась, правда, всякая бяка. То пузырики, то длинные склизкие пальцы, тянущие за ноги на дно. То багряные лепестки на лице. Почему-то лицо во сне было мое, а не той дурочки.

Проснулась резко, как по щелчку. В номере темно, мамочка спит и хмурит лоб во сне. Тоже снится дурное…

Выскользнула рыбкой из постели, пошлепала тапками-пандами по полу. Попить, освежиться. В номере есть зона для сна, санузел (раздельный) и зона а-ля гостиная. Они не разграничены (кроме санузла, причем тот за полупрозрачной перегородкой), если не считать за «пограничный столб» торшер.

Там стол у окна, мягкие стулья, есть маленький холодильник и другие полезные мелочи. Не номер-люкс, но вполне себе. Чтобы не мыкаться в темноте, натыкаясь на мебель, я включила торшер.

И обалдела. Стол весь заставлен. На холодильнике корзина с фруктами. Деревянный ящичек, несколько открыток, еще фрукты… На полу под столом… Ни за что не догадаетесь. Там мешок риса.

Все это появилось в номере, пока я дрыхла. Потому что по возвращению ничего из этого тут не было. Тихонечко потянула за краешек одну из открыток. Интересно же!

— А-Ли? — сонный голос мамы. — Ты давно проснулась? Как себя чувствуешь? Проголодалась? Надо было сразу меня разбудить, чтобы я о тебе позаботилась.

Заверяю, что встала только что, «самочучело» отменное, есть не хочу. И, раз уж разбудила мою сверхзаботливую, показываю на стол с горой всякого разного на нем. Мол: что это значит, мать? И откуда дровишки?

Про дровишки: на открытке, которую я стянула со стола, изображен бамбук. Мэйхуа, моя ходячая энциклопедия, улыбается, трет глаза, прогоняя сон. И начинает объяснять. Что есть что, и откуда к нам пришло.

С бамбука и начала. Бамбук — один из «четырех благородных мужей». «Что⁈» — спросите вы. Каких еще мужей, ты чего там курила, ворона, бамбук? И будете не правы.

Помните, мы говорили про хризантему? Я тогда не вполне уловила посыл «четырех благородных». Речь там про цветы (растения), верно, но в словосочетании говорится про «мужей». Причина: много новых понятий и огромное желание уложить всё новое в рамки привычного старого. Так что ошибочки меня еще не раз подстерегут, уверена.

К «мужам». Сычинзы[1] не стоит понимать буквально. Это (как и многое в Поднебесной) символ высоких моральных качеств благородного мужа (мужчины). Четыре растения: бамбук, орхидея, хризантема и зимняя слива (мэйхуа) обладают важнейшими качествами для «чинзы». Сы — значит «четыре», дальше разберетесь сами. Вы ж не маленькие уже (в отличие от Мэйли).

Заодно эти представители флоры олицетворяют четыре времени года. Мэйхуа отвечает за зиму, орхидея за весну, бамбук взял себе лето, а осень принадлежит хризантеме.

Бамбук — чжуцзы, где «чжу» символизирует качество «тьен»: твердость, стойкость, силу. Бамбук растет строго вверх — это прямота, твердые моральные принципы и благородство. Бамбуковый ствол полый внутри, что говорит о скромности и внутренней пустоте, которая необходима для появления новых идей.

Для того, чтобы научиться рисовать бамбук, необходимо достичь высот во всех стилях каллиграфии. Ведь каждый элемент живописи бамбука связан с различными элементами из стилей китайской письменности.

Так вот Мэйли спросила про одну открыточку, да… А там еще много всякого. Остальные открытки, правда, со значениями попроще. Журавль — «хэ» — созвучно с «хэ», которая гармония (и с «хэ», которая лотос). Этого длиннолапого пернатого я цапнула и так с ним и ходила, пока длилась лекция. Он не из врановых, но тоже правильный птиц. На картине журавль — это пожелание мира, спокойствия и гармонии.

Еще была картиночка с фруктами. Все эти фруктики и в натуральном виде присутствовали среди даров, так что мама совместила пояснительную лекцию с угощением дочери.

Персики в подарке — это пожелание долголетия и умиротворения. Хурма — к радости и счастью. Мандарины — к удаче. Открыточка с хурмой («ши»), мандаринами («цзюйцзы») и веткой кипариса («байчжи») — это отдельная прелесть. «Бай» звучит как «белый», «кипарис» и «сто». «Ши» омоним слова «дела» (и не только, но здесь и сейчас — дела да хурма). «Цзюй» в написании напоминает «удачу». И вместе, в сборе, это будет означать: удачи вам во всех делах.

Разве не прелесть?

В деревянной шкатулке лежал корень пятнадцатилетнего женьшеня. С сертификатом и индивидуальным номером. Корень дикого лечебного женьшеня по силе воздействия отличается от культивируемого в теплице, так что дар — дорогой. Самый дорогой презент из представленных. И самый неожиданный даритель: молодая госпожа Лин (через личную помощницу, конечно).

Я только головой покачала, как услышала.

— А остальные?

Мэйхуа с готовностью перечислила. Большая корзина с разными фруктами — от режиссера, шуршащий пакет с хурмой — от главного оператора, сумка с восьмью мандаринами — от помощника режиссера. Восемь — «ба» — звучит, как «ба» — становиться. Например, становиться богатым. Благоприятное даже число мандаринок!

Фрукты — недешевое удовольствие. Так что большинство обошлись открытками с добрыми пожеланиями. Журавль — от Чу, к слову. Рис — от девочек-гримерш.

Это было так трогательно. Приятно и неожиданно. Даже глазки чуть-чуть защипало. Особенно, когда мама передала пылкие слова помощника режиссера, когда та отбивалась от подарка: «Я должен показать свою искренность маленькой благородной госпоже, даже если завтра мне придется есть одни сухари».

— Чего это они? — совсем по-детски спросила я. — Я же ничего для них не сделала.

Дурынду не сдала представителям закона, так от той подарков не приносили. Если не считать за таковой дорогущий женьшень в коробке.

— Я уже отказалась от всего, — сообщила мать, при этом очищая мандаринку.

Запах