Два часа до конца света. Том II - Виктор Маршанский

— Кто? — Переспросил сотрудник. — Орлова? Бывшая смотрительница?

— Да, — обречённо выдохнула девушка, — эта сука забраковала отчёт моего отца. Огромный, мать его, отчёт! Не могу найти причины. Вроде, всё по регламенту.

Присев рядом с коллегой на одну из коробок, Стычкин глянул через её плечо на старую распечатку.

— На какую тему отчёт?

— На тему носителей. Интересное совпадение, не правда ли?

— Да уж. И что твой отец пишет?

— Сложно сказать. Что-то про благоразумие. Тут страниц не хватает.

— Можно поискать в других местах, — предложил Стычкин, окинув взглядом близстоящие стеллажи. — Благоразумие, говоришь? К нам как раз Шихобалова едет.

Повернувшись к Алексею, Аврора посмотрела на него уставшим взглядом сквозь нависшие кудрявые пряди.

— Думаешь стоит? — Неуверенно спросила она. — Я тут столько всего выяснила о нём. Об отце. Не знаю, хочу ли я знать больше.

— И что же ты выяснила?

Глубоко вздохнув, Измайлова отложила документы на одну из полок и медленно провела рукой по бледному лицу.

— А ты сам-то как думаешь?

— Всё настолько плохо?

— Скажем так, раньше я думала, что слово «геноцид» слишком преувеличенное понятие для того, что творилось в Зоне 112.

— А теперь?

— Теперь я убедилась в этом. На нашем учреждений всего пара десятков душ. Особые случаи, вроде того же цикла ЭК, или беременности. А вот в Комплексе, похоже, творился реальный пиздец. Там сотни, если не тысячи жертв. Затравленных до смерти.

— Да, паршиво.

— Паршиво⁈ — Вдруг вскочила Аврора. — Ты в курсе, что они взрываются, если их истязать слишком долго? Просто лопаются как пузырьки, либо самоподжигаются и сгорают заживо!

— В курсе. Наша подруга сообщила, что у неё дома есть целая коробка кассет с записями сотен смертей.

— Что ж, — вдруг перейдя на безразличный тон бросила девушка, — когда Шихобалова явится в Зону, ей будет о чём написать в редакцию этического Комитета. В жопу всё, пойду в кабинет к Маршу.

— Зачем? — Взволнованно поинтересовался Алексей, поднимаясь на ноги.

— У него там бутылка вискаря припрятана.

— Подожди, мы же на таблетках. Мы не знаем, как они сочетаются с алкоголем.

Достав из под одежды висевший на шее ключ, Аврора решительно посмотрела в глаза Стычкину.

— Плевать. Ты со мной?

Постояв в смятении несколько секунд, мужчина предположил, что хуже надвигающейся угрозы уже быть не может.

— Что ж, — резонно заметил Алексей, следуя за коллегой, — если после четырёх часов утра ситуация не будет под контролем, дожить до похмелья мы уже, наверное, не успеем. Пошли напьёмся!

Глава XII

В случае армагеддона

«…вещи невидимые, скрытые и непознанные, порождают в нас и большую веру, и сильнейший страх.» — Гай Юлий Цезарь.

11 сентября 2019, Комплекс «Рост», 03:45

Поиск смысла жизни подобен мастурбации: многие относятся к этому занятию с долей снисходительности, при этом полагая, что это личное дело каждого, и не стоит лезть к ближнему со своими советами, пока он сам не попросит. И то, и другое служит лишь путём достижения чувства краткого удовлетворения, и не более.

В древнем племени носителей, родом из которого происходила Гетера, на вопрос о смысле жизни старшие поколения лишь снисходительно посмеивались. Как и многие представители молодняка, ведьма не понимала подобного отношения, но спустя несколько сотен лет жизни, пришла к выводу, что любой поиск возможен лишь в рамках одной человеческой жизни. Чтобы прожить несколько тысяч лет, и не растерять по дороге всю человечность, необходимо постоянное движение вперёд. Как уже было сказано множеством глав выше, она раз за разом меняла амплуа, становясь то любящей женой, то бандиткой, возглавлявшей команду отъявленных мерзавцев, что впрочем, было редкостью, в виду относительно пацифистских взглядов ведьмы. Меняя личности как перчатки, она проживала сотни жизней, принимая участие в самых разных событиях, встречаясь с самыми разными представителями рода человеческого. Когда ей надоедало жить, она уходила отдыхать на дно океана.

Это идиллию стремился нарушить Исполнитель, который вцепился в своё эго и не позволял ему меняться на протяжении всей истории своего существования. Само по себе это не представляло для него никакой угрозы: тело война, переходя через многочисленные метаморфозы, крепчало, но сознание внутри него прокисало, покрываясь плесенью заржавевших идей. Стремясь превзойти ту, на ком он так сильно зациклился, Исполнитель не заметил, что уже давно имел власти и могущества больше, чем десяток Гетер вместе взятые, но уже не мог остановиться. Это стало ясным ещё до встречи с Мнемогемноном, когда ведьме пришлось бежать, прихватив останки своих предков. Деструктивное влияние этого подхода затронуло в первую очередь его рассудок.

Да, он предпринимал все меры предосторожности, чтобы не сойти с ума, и в момент исчезновения из реальности под слоями завесы, и до дня сегодняшнего, его с уверенностью можно назвать вменяемым, хоть всякий эскулап, глянув на него, обязательно усомнился бы в этом. Проблема была в том, что человечество вокруг них двоих неминуемо развивалось, фантазия людская становилась всё более изощрённой, а мысль всё острее. И если Гетера, пребывая в рядах людей, мимикрируя под них, изучала языки, погружалась в науки и трепетала перед их изобретениями, Исполнитель оставался простым как камень. Он понимал ложь, но только не в случае, если она была скрыта от него сговором целой организации вроде Отдела «П».

Оказавшись в центре Комплекса, он надеялся получить небывалую власть, и она, как и было обещано руководством Советского Союза, была вручена Исполнителю на блюдечке. Вот только власть эта ограничивалась поверхностью Комплекса, где стояло Древо Морали, чьи корни оплетали первые полторы сотни нижних этажей. Это буквально означало, что железный охранник обладает властью отдавать распоряжения Ординаторам, и вес этих приказов мало чем уступал распоряжениям Исполнителя. Отдел позволил колдуну взять на себя роль кукловода, но как бы невзначай отвёл несколько ниточек под нужды стоящего у входа Древа. И это не считая автоматических алгоритмов завода в целом, о которых на данный момент Фонд мог лишь догадываться.

Гетера не врала, когда говорила Нежильцу, что только Исполнитель может остановить себя. Всей крови древней носительницы просто не хватит, чтобы смыть ту бесконечность бытия, что отделяет Исполнителя от мира внешнего. Им обоим предстоял долгий разговор, от которого они бежали уже тысячи лет.

— Почему