Изъ Москвы с любовью (том 1) - Сергей Анатольевич Кусков

— Ничего не надо. Я её сегодня увижу, сам скажу.

— Я не слышала раньше ваш голос, — не отцеплялась она.

— Бывает.

Положил трубку. И заходил по музыкальному магазину.

— Са-аш? В чём дело? — подошла Маша.

— Маш, это нехорошо. Они не виноваты, — пытался сформулировать я для сестры. — Они сами страдают, их муж и отец умер, детей от него родить не успели. А их ещё и травят.

— Мир несправедлив, — констатировала царевна. — А они — на самом деле простолюдинки.

— Они вышли замуж? Варь, подойди. Варвара Ильинишна, скажи, как человек, кто в теме, а ты так рассказывала, что явно в теме. Скажи, этот брак у Сусловых, он был освящён церковью?

Княжна, вначале растерявшись, уверенно кивнула.

— Саш, а как же иначе? Конечно да! Иначе это не брак вовсе. С этим строго.

— А удочерение… Оно официальное? С печатями и подписями? Или была просто декларация о намерениях?

— Саша, если бы без печатей и подписей — то это бы просто не считалось удочерением, — а это и Даша подошла. — Всё законно проведено, просто они…

— Стоп! — поднял я руку. — Девочки, ни слова больше! Это — эмоции, а я сейчас оперирую исключительно голыми фактами. Итак, брак заключён. Освящён церковью. Удочерение оформлено по правилам. Всё верно?

— Верно, — в один голос подтвердили все четыре стоящие рядом со мной девушки.

— А значит я, представитель царской семьи, не понесу урона чести, если приду на этот вечер?

— Саш, мама будет руга…

— Стоп! — снова поднял я руку. — Маш, повторюсь, это эмоции. Субъективно. Давай чётко по фактам. Я прав?

— Прав.

— В таком случае я иду на день рождения к боярышне Сусловой! — отрезал я.

— Но почему, Саш?

«И если вчерашний Саша бы жёстко следовал в кильватере высшего света, то сейчас ты можешь сделать так, чтобы они подстраивались под тебя и твои заскоки», — прогрузился в голове голос Алевтины, наш диалог прямо перед ситуёвиной с Шуйским. «Амнезия это возможности что-то сделать, чего никто от тебя не ждёт, а потом сказать: „Ничего не знаю, теперь будет так и только так“. И все утрутся».

Спасибо, Аля! Спасибо, мышка ты моя Гаечная! Я знаю, чего хочу, и теперь у меня железный обоснуй! А они и правда утрутся.

Вот только Маше надо сказать что-то другое. Эмоциональное, что она поймёт. Правда ей не нужна, мой альтруизм и чистосердечная помощь царевной даже рассматриваться не будет, и вообще женщины думают по другому. И на этом тоже надо уметь играть.

— Потому, — начал я, выпуская из себя немного зверя и делая агрессивный шаг вперёд, — что она, как и ряд других представителей молодёжи, скинулась со всеми и оставила под стеной мой первый гонорар. На который в том числе я покупаю гитару, и на который же гулял вчера — да-да, Маш, меня вчера выпустили на обещанную прогулку без копейки денег! Прикинь? Родная мама, пообещавшая их дать, когда я лежал в больнице. И сегодня мне их вновь не дала, даже зная, что улетает в Шанхай на несколько дней. Как не ударила палец о палец и ответственная Оля. Что бы там ни считал высший свет, я иду на день рождения к боярышне и законной наследнице клана Сусловых, и точка! И вот вообще плевать, кто и что об этом подумает. Я — царевич Годунов! Не нравится — отвернитесь и не смотрите, я в своём праве, тем более, мы выяснили, урону чести там нет. И у меня единственный вопрос, вы со мной? — Это я всем присутствующим.

— Знаешь, Саш, а я с тобой! — неожиданно поддержала меня Нарышкина. — Я тоже считаю, не дело это, так людей гнобить. Да, род прервался по крови — на всё воля аллаха. Но в целом, у них в роду три человека, и какие бы они ни были, они там есть. И если бы бог хотел, чтобы их не было — и их бы не было ТОЖЕ. Логично же?

— Наина, я тебя уже люблю! — подошёл я к ней и чмокнул в лоб. Девушка зарделась. Опа, она так может?

— Саш, на самом деле мы, молодое поколение, смотрим на это не так, как взрослые, — а это начала сдавать назад и Варя. Почувствовала розовую африканскую птичку — Маша была и будет сестрой, как бы мы ни поссорились, а если она сейчас покажет своё «фи», потеряет шанс быть со мной… В смысле, подо мной. При том, что Нарышкина после сделанного заявления по любому остаётся — снова её обскакала, да на ровном месте. — И я бы тоже поддержала тебя, но… Над нами взрослые, пойми. Они не поймут и затуркают потом. Ты знаешь, какие суровые у меня мамы?

— Хорошо, княжна Вяземская, — решил обострить я. — Ставлю вопрос ребром. Составите ли вы компанию члену царской семьи, считающему, что ему на это мероприятие идти не зазорно? Или вы ставите себя выше царевича, а авторитет своего рода выше авторитета царской семьи?

— Саш, если ставишь вопрос так… Тогда нас мало. — Она оглядела товарок Даша, зло на Варю зыркнув: «Ты что, подруга, совсем опухла?» Кажется, та, наконец, прониклась. — Нас всего трое, Маша — твоя сестра, вы вместе, не считается. Если ты хочешь поддержать почти угасший боярский род, нужно создать ажиотаж, а для этого требуется больше людей.

— Сколько людей нужно? — Интересная мысль.

Она пожала плечами.

— Сложный вопрос. Даже не знаю. Десять нужно, чтобы было человек? Двадцать? Девочки, ваши мысли? — это остальным.

— И именно наших, из молодёжи, — добавила Варя, опустив голову. — Саш, я готова, поддержу. Даже если мамы выпорят — действительно, если уж царевичу не зазорно…

— А я брата с собой возьму — для солидности! — чуть не запрыгала от радости Даша. — Заодно познакомлю вас. Вы были знакомы, но сейчас же всё заново, да?

Грустная мысль прошла мимо сознания — нашлись дела поважнее, чем амнезия. А именно, девочки подали хорошую идею — надо организовать разгром в клубе. Разгром мнения высшего света. Нашествие представителей аристократической молодёжи, прорывающей блокаду вокруг этой семьи, да под флагом царевича и царевны, младших, но Годуновых. В высший свет Сусловых это не вернёт, но очень