Fallout: Ядерная Самба - Джон Сан

небольшой, почти незаметный предмет. Плоский, металлический диск размером с крышку от бутылки, со знакомой гравировкой — стилизованная птица колибри. Их старый, неофициальный позывной с Умброй, еще со времен их совместных операций в карантинных зонах разрушенного Бостона. Его сердце пропустило удар.

Это не могло быть случайностью.

Он медленно подошел, взял диск. Холодный металл. И тут же его «Ассистент» едва слышно пискнул, уловив какой-то слабый, зашифрованный сигнал совсем рядом.

— Паслен цветет в Рио, Зед. И его ягоды очень ядовиты.

Голос раздался почти у него за спиной. Тихий, чуть насмешливый, с характерной хрипотцой, которую он узнал бы из тысячи. Он резко обернулся.

В дверном проеме, ведущем в подсобку кафе, стояла она. Умбра. Его бывшая напарница. Или, если быть точным, та, кого он когда-то считал напарницей. Одета она была в простую, неприметную одежду местного жителя — потертые джинсы, свободная рубашка, на голове — широкополая шляпа, отбрасывающая тень на лицо. Но ее осанка, холодный, оценивающий взгляд темных глаз, которые он разглядел под полями шляпы, и едва заметная, хищная грация движений — все это выдавало в ней агента Института. Лучшего из лучших. Или худшего из худших.

Она сделала едва заметный жест рукой, словно предупреждая его не делать глупостей.

— Институт помнит своих заблудших овец, Зед. Особенно таких ценных, как ты. «Цербер» здесь не только из-за тебя. Но и из-за тебя тоже. У тебя есть то, что принадлежит нам.

И прежде чем Зед успел что-либо сказать или сделать, она так же бесшумно, как и появилась, скользнула в темноту подсобки и исчезла. Он рванулся было за ней, но вовремя остановился. Это могла быть ловушка. Да и пираты с Изабель могли вернуться в любую секунду.

* * *

Зед вернулся в свое убогое убежище на крыше, его мысли были в полном смятении. Диск-колибри все еще был у него в руке. Умбра. Здесь. В Рио. Это не было просто совпадением с общим сигналом «Цербера». Это была целенаправленная операция. И она знала, что он здесь.

Воспоминания нахлынули с новой силой, болезненные и острые, как осколки стекла.

…Руины какого-то научного комплекса под Бостоном. Дождь, холод, они с Умброй уже третьи сутки выслеживают сбежавшего синта-ученого, укравшего важные данные. Они были лучшей парой оперативников своего потока. Он — сила, тактика, умение выживать в любых условиях. Она — мозг, аналитика, непревзойденный специалист по проникновению и взлому. Они доверяли друг другу свои жизни. Или он так думал. Та операция пошла наперекосяк. Засада. Тяжелый бой. Умбра была ранена, сильно. Приказ командования был однозначным — бросить ее, забрать данные и уходить. Он не смог. Он вытащил ее, рискуя собственной шкурой, нарушив прямой приказ. Ее тогда едва спасли медики Института. А его… его карьера после этого пошла под откос. Его стали считать ненадежным, слишком «человечным». Возможно, это и стало одной из причин его последующего «изгнания»…

Он сжал диск в кулаке так, что острые края врезались в ладонь. Умбра. Она была здесь не для того, чтобы поболтать о старых временах. Если она здесь по приказу Института, значит, она — охотник. А он — дичь. Или «актив, подлежащий возврату или нейтрализации».

Старые раны — и те, что на теле, и те, что в душе — вскрылись, закровоточили с новой силой. Его враг теперь был не просто безликой корпорацией или одной из многочисленных банд Рио. У его врага было лицо. Лицо женщины, которую он когда-то считал другом. Возможно, даже больше, чем другом. И это делало ее самым опасным противником из всех, с кем ему приходилось сталкиваться.

Институт играл по-крупному. И он, Зед, снова оказался в самом центре этой смертельной игры. Только теперь он знал чуть больше. И был готов сражаться не только за свою жизнь, но и за правду. Какой бы горькой она ни была.

Глава 30

Глава 30: Игра Кошки с Мышкой (и с Мачете)

Присутствие Умбры в Рио стало для Зеда той гирькой, что окончательно сместила чашу весов его и без того нестабильного душевного равновесия в сторону тотальной паранойи. Каждый шорох за стеной его убогого убежища, каждый косой взгляд в мутных переулках Росиньи теперь казался ему ее тенью, ее ледяным дыханием на затылке. Он знал — она здесь, она следит, и она ждет.

И она не заставила себя долго ждать.

Альянс с пиратами Барракуды и остатками «Техно-Сертанежуш» был хрупким с самого начала. Общая цель — «Abrigo-Tec» — едва сдерживала их от того, чтобы не перегрызть друг другу глотки. И Умбра, похоже, решила этим воспользоваться.

Сначала пошли мелкие, но досадные сбои в их совместных операциях. Разведывательная вылазка к периметру полицейского участка, в которой участвовал Зед, наткнулась на неожиданно усиленный патруль «BOPE Mutado» — кто-то явно слил информацию об их маршруте. Попытка Изабель и Рауля раздобыть редкие компоненты для своего оборудования на одном из заброшенных складов закончилась засадой неизвестных рейдеров — они едва унесли ноги, а Зед, который должен был их прикрывать, оказался отрезан огнем и вынужден был пробиваться в одиночку.

Барракуда, и без того подозрительный, начал бросать на Зеда все более тяжелые взгляды. По фавеле поползли слухи, нашептываемые из темных углов — о чужаке, который слишком много знает, который связан с какими-то «призраками в белом» и приносит одни неприятности. Зед не сомневался, чьих это рук дело. Умбра играла с ним, как кошка с мышкой, дергая за ниточки, пытаясь настроить против него его и без того ненадежных «союзников», изолировать его, измотать.

Иногда он находил ее «послания». Дата-чип с единственным поврежденным аудиофайлом — записью их с Умброй разговора во время той самой провальной миссии в Бостоне, обрывок фразы, сказанной Лексой за мгновение до смерти. Или на стене его убежища появлялся нацарапанный символ — тот самый знак колибри, их старый позывной. Она показывала, что знает, где он, что может достать его в любой момент.

Зед стискивал зубы, его ярость смешивалась с холодным расчетом. Он не собирался быть мышью в ее игре. Он сам станет охотником.

* * *

Он начал оставлять ложные следы, пускать дезинформацию через тех немногих обитателей фавелы, которым, как ему казалось, можно было хоть немного доверять (за щедрую плату, разумеется). Он расставил несколько примитивных ловушек в местах своих предполагаемых «встреч» или «тайников». Он ждал, когда кошка сама попадется в мышеловку.

И она попалась. Или, по крайней мере, сделала вид, что попалась.

Место было выбрано