Планета парадоксов - Ирина Седова

— Нельзя быть такой любопытной, Лелечка, — раздался благообразный голос, также хорошо памятный нашей космонавтке. — Иди, работай.

Рябинка обернулась и снова, как и тогда, увидела высокого голубоглазого старика с лысиной. Его действительно звали Гусев, теперь Рябинке это было известно.

— Наши школьники тоже работают на полях, — сказала она, чтобы сказать что-нибудь.

— А наши школьники едят только то, что вырастят сами и носят только ту одежду, которую сами сошьют. Эти машины, — старик кивнул на поле, — они ремонтируют сами и сами делают их… то есть собирают из готовых частей.

— Но ведь это же страшно непроизводительно! Бедные дети! Сколько же им приходиться работать!

— От четырех до шести часов каждый день, кроме выходных. Это совсем немного. Есть время и отдохнуть, и поразвлечься.

— Обед, то да сё… Ещё и школьные занятия, наверное?

— Конечно. 4–6 часов каждый день, кроме выходных, — охотно подтвердил старик, сопроводив свой ответ улыбкой сфинкса.

— Ещё и уроки! Вам не кажется, что вы лишаете своих детей детства?

— Детство, сударыня, дается человеку для того, чтобы готовиться ко взрослой жизни. Чтобы быть ловчее других, метче других, больше знать, больше уметь.

— Но это жестокая система! Дети должны играть!

— Да? Но тебе не кажется, что заставлять живое существо целыми днями играть ещё более жестоко?

На это Рябинка не нашлась, что возразить.

— Если вы такие заботливые, не могли бы вы избавить меня вон от тех воздушных хулиганов, — сказала она, показав на ракетки, которые всё ещё кружили в воздухе.

— Это не хулиганы, а наши сторожа, — опять улыбнулся профессор, но теперь его улыбка показалась Рябинке довольно зловещей.

— Зачем же они меня сюда загнали? — спросила она, даже не пытаясь скрыть тревогу.

— Скоро узнаешь. А сейчас идём за мной.

Он распахнул входную дверь игрушечного здания и повел Рябинку длинным узким коридором в самый конец его, пока они не оказались в небольшом зале, где едва могло уместиться два десятка человек. Старик впустил Рябинку в зал и ушёл. От нечего делать Рябинка принялась глазеть по сторонам и рассматривать всё подряд.

Небольшое окно безупречной прозрачности освещало серию из пяти карт, изображавших одну и ту же местность, сбоку висела бархатисто-чёрная доска в витой рамке. С противоположной стороны зала на доску смотрел портрет женщины с гладкими волосами, уложенными на голове в замысловатую прическу.

Вокруг портрета полукружием располагалось девять изречений, вытесненных тёмно-синими буквами на светло-зеленом фоне.

Вот какие это были изречения:

1. Не вообрази человека.

2. Не подумав о последствиях, не воображай.

3. Приходи на помощь каждому, кто в ней нуждается.

4. Не раскрывайся постороннему.

5. Ты не имеешь права быть невежественным или злым.

6. Честность, смелость и добросовестность — не украшения, а долг.

7. Если ты не прав — не стыдись признаться.

8. В спорах побеждает не тот, за кем осталось последнее слово, а тот, кто силой своего убеждения заставляет противника задуматься.

9. Отстаивай свои убеждения, не взирая на лица, с которыми разговариваешь.

Прочитав изречения, Рябинка заинтересовалась портретом. У женщины был небольшой аккуратный нос и глаза, какие на Тьере рисуют у цыганок на этикетках и театральных афишах. Только цвет был у них не чёрный, а голубой. Женщина определённо была красива. «Катрена Сельвина», — гласила подпись под портретом.

— Эти твои заповеди совершенно невозможно исполнить, — усмехнулась Рябинка, обращаясь к портрету. — Я не говорю, что таких людей не бывает, но ох и трудно им приходиться в жизни! Любой начальник пытается от них избавиться! В этот момент дверь открылась, и в зал вошёл Гусев. Он был не один. Группа людей в масках сопровождала его.

— Добрый день! — сказала Рябинка, поскольку вошедшие ничего не говорили. Всё это выглядело достаточно зловеще, но пока никаких враждебных действий по отношению к ней, Рябинке эти люди не предпринимали.

Но на приветствие её они не ответили. Точно также молча они расположились в креслах вдоль стен и молча стали рассматривать Рябинку.



  

На сиреневом острове

— Предъяви пропуск, — сказала одна маска голосом председателя Совета Безопасности.

Рябинка коснулась заколки с камушком возле правого виска, но ничего не сказала. Она не знала, что именно следует говорить в таких случаях.

— Она не может ничего знать о пропуске, — ответила за неё другая маска.

Несомненно, это была Феоктиста Михайловна. Она говорила мягко и, казалось, с сочувствием.

Однако Таиров сурово произнес:

— Ну, рассказывай тогда.

— Простите, — совсем растерялась Рябинка. — Я не знала, что при каждом своем появлении обязана докладывать в Совет Безопасности.

— А документы?

— Но я не понимаю, какие документы вам от меня нужны! Вот, пожалуйста, моя летная карточка, если она вас устроит.

Рябинка извлекла из кармана курточки своё удостоверение на право вождения космического аппарата класса L7 и подала его Таирову.

Таиров отдал удостоверение Гусеву и продолжал:

— Где документы, которые ты взяла из библиотеки, хотя тебе сказали, что на руки выдаются только копии?

Услышать такое было бы для кого угодно подобно грому среди ясного неба. Неужели Эльмар воспользовался её, Рябинкиным именем, для каких-то грязных целей? Неужели она ошибалась, доверившись ему, вместо того, чтобы обратиться непосредственно в Совет? Ну и влипла же она тогда!

И Рябинка проговорила, запинаясь:

— Здесь какая-то ошибка. Я и в глаза не видела никаких документов.

— Я же говорил, что это не она, — сказал Сергей Аганесович.

— Уж слишком похожа, — сказала с сомнением Феоктиста Михайловна.

— Как тебя зовут, девочка?

Эти слова были обращены к Рябинке.

Рябинка занервничала. Разве они не прочитали её летную карточку?

— Рябинка, — сказал она упрямо. — Там же написано! Неужели я так сильно изменилась?

Таиров вынул из кармана стопку пластинок не большого формата и раздал их всем присутствующим, кроме Рябинки.

— Да, — сказала после минутной паузы Феоктиста. — Ты, действительно, изменилась, особенно с тех пор, как взяла документы в библиотеке.

— Я не брала эти документы, — нервно повторила Рябинка.

Люди в масках переглянулись.

— Если я тебя правильно понял, ты говоришь, что ты — Рябинка, — осторожно сказал Сергей Аганесович.

— Да, — подтвердила Рябинка сердито.

— Ты прилетела к нам на звездолёте, конечно? — Ещё осторожнее, почти вкрадчиво, произнес профессор.

— Конечно. Не понимаю, почему вы спрашиваете.

— Тогда скажи, куда ты его поместила?

— На старом месте, возле Долинного.

Это были странные вопросы, и она смутно ощущала недоверие к своим словам. Хотя, по здравому смыслу, какой резон ей лгать? Маски посмотрели друг на друга, затем опять на неё.

— Ты