Тайны Оленьего парка - Елена Андреевна Тюрина

- «Любопытную мышку легче поймать», - изрёк юноша наставительно, подняв вверх указательный палец.

Она молчала, пытаясь сообразить, что же имеется в виду. Но незнакомец не собирался долго ходить вокруг, да около. Скривив губы в ухмылке, он вперился взглядом в её бюст.

- Покажи-ка грудки.

- Что? - не веря своим ушам, Катя сделала шаг назад и наткнулась на стол.

Дальше отступать было некуда. Девушка очень надеялась, что ослышалась.

- Говорю, покажи грудь. Ну ладно тебе, не ломайся.

Катерину передернуло от этих слов. Она не привыкла к подобному обращению.

- Нет.

- Чего? – а он, кажется, не привык к отказам. - Хочешь отведать плетей? Скажу, что ты вон то письмо украла.

Катя и забыла что в руках у неё конверт, надпись на котором она даже не успела прочесть. Стало совсем страшно. Она не помнила, чтобы её кто-нибудь когда-нибудь наказывал. Она боялась боли.

- А глазки забегали! Какие задорные, блестят озорно. Видно же, что не скромница.

- Но и не блудница, - заметила девушка.

- Да ну, иная блудница чище и порядочней монахини будет. По крайней мере, не лицемерит перед Богом и перед людьми.

Удивительные речи для такого повесы. Выглядел он уж точно как заправский гуляка и дамский угодник.

Эта угроза избить плетьми до того поразила Катю, что она разозлилась. Как же так можно? Ни с того ни с сего, на ровном месте угрожать подобными вещами? Почему здесь вот так запросто один человек может другого подвергнуть наказанию? Она ведь совершенно ничем не заслужила этого. Она даже не знает, чей это дом и кто сей юноша.

Девушка положила бумагу на место.

- К письму этому я не прикасалась, - твёрдо сказала она. – Получится ли у вас, месье, доказать обратное?

- Ух ты, какая дерзкая! Люблю таких!

- Тогда могли бы и представиться для начала. Я всё же девушка, а вы мужчина, - в голосе Кати послышались воспитательные нотки.

- Представляться служанке? – его брови взметнулись вверх. – Фи! Ты что, не знаешь, в чьём доме находишься? Моего папеньку знает каждая шавка в этом городе.

- Вы так непочтительно говорите о своём отце.

- Его удел – всеобщее преклонение. Моё уважение ему без надобности.

Молодой человек пожал плечами. Да уж, с родителями у него явно не сложились отношения. И воспитание оставляет желать лучшего. Хотя, будь она представительницей высшего сословия, наверняка и он держался бы совершенно иначе.

- А заинтересовать девушку своим умом и чувством юмора вы не пробовали? Или только плетьми угрожаете чуть что? – съязвила Катя.

Юноша нахмурился.

- Ты не забывайся, сучка, а то на самом деле плетей всыплю. Я не посмотрю, что ты служанка маркизы. Она не станет защищать воровку, тайно читающую чужие письма.

То, что составляло её обычную манеру общения с симпатичными парнями, - а именно кокетство, дерзость, ирония, - в нынешнем положении Катерины являлось непростительной вольностью. За подобное действительно могли высечь. У неё здесь не было прав, только обязанности. Об этом Катя ненадолго забыла, но этот великосветский бонвиван быстро напомнил девушке, где её место и как должно себя вести.

Вот уж неприятная ситуация. И зачем она вообще трогала эту бумагу? Что если он на самом деле решит её обвинить в чём-то? Позору не оберёшься. Впервые сопровождала госпожу и такого натворила. Её подставила и себя очернила. Конечно, маркиза будет недовольна. Тогда не видать ей места в штате. А вдруг мадам Помпадур её вообще теперь выгонит? Эта мысль больше всего пугала Катю. Куда она пойдёт? И если потеряет возможность находиться в особняке, то как перенесётся назад?

Взвесив все за и против, Катрин стала медленно, нерешительно расстёгивать платье. Юноша уставился на неё во все глаза. Избалованный наглец, сопляк, хамоватый барчук, вел себя с ней, как с какой-то потаскушкой. С ней, образованной девушкой, спортсменкой, которой восхищались, которая гордо отвергала красавцев куда достойнее него! Но тут она врала себе. Парень действительно внешне был очень неплох. Почему-то такое обращение её уже не шокировало. А забавляло. Словно игра. И, конечно, она будет продолжать эту игру. Точнее, ей придётся. Конноспортивная школа, лицей, университет, где она была всеми уважаемой и успешной, остались в прошлом, словно это было не с ней, а в далёком туманном сне, к которому нет возврата. Сейчас она стала прислугой, рабой, игрушкой для прихоти хозяев.

- Ух! Как мило! – весело прокомментировал он, когда его взору представился её бюст.

Быть может, парень и сам не ожидал от неё столь быстрой капитуляции. Совершенно бесстыдно помял рукой штаны в районе паха, будто что-то поправляя. Катя вспомнила, как давным-давно, в прошлой, нормальной жизни, читала, что в Средние века в Европе мужчины-дворяне могли овладеть любой прислужницей, и это не порицалось обществом. Сейчас уже не настолько дремучее время, но порядки, похоже, остались те же.

В подтверждение этого юноша бесцеремонно обхватил её грудь пятернёй, и ритмично сжал несколько раз, как если бы проверял на упругость теннисный мячик перед подачей.

- А что, если ваша матушка нас увидит? - попыталась отрезвить его Катя.

По затуманившемуся взгляду было понятно, что ему не терпелось взять её прямо здесь и сейчас.

- Это не твоя забота, просто будь послушной, - пробормотал молодой человек.

- Меня может позвать госпожа. Или сама прейдёт сюда.

Он запустил руку ей под платье. Катя всё-таки сбилась и замолчала. От стыда кровь горячей волной прилила к лицу, но убрать его руку она не посмела.

- Ну-ка присядь, - он легко подхватил её и усадил на край стола.

Что-то свалилось на ковёр, но молодой господин не придал этому значения, пытаясь расстегнуть собственные штаны.

- По-моему, кто-то идёт, - предупредила Катрин в надежде, что это вот-вот закончится.

Сейчас она по-настоящему осознала изменение своего социального положения. Не тогда, в постели короля. А именно сейчас. Но чувства безысходности не было. Ей хотелось жить, а для этого нужно было приспособиться к новому положению. Катя напоминала себе капризную избалованную болонку, которая волею судеб оказалась на помойке и для пропитания, забыв былые привычки, роется в объедках. Так и она сейчас думала только об одном - как ей существовать в этом мире.

Катерина бросила взгляд вниз и обнаружила показавшийся из складок одежды весьма внушительный детородный орган.

- В этом доме нет ни одной служанки, не испытавшей на себе его твёрдость, -