Толмач - Эльхан Аскеров

Иванович. – Пусть господин полковник конфидента своего забирает, на том и закончим. Уж простите, господин полковник, но держать в доме конфидента иной службы я просто права не имею. Свои не поймут, – добавил Игнат Иванович с едва заметной злорадностью в голосе.

– Понимаю, – вздохнул полковник, бросая на мужика злой взгляд.

– Ваше превосходительство, считаю своим долгом принести вам свои извинения за собственную несдержанность, – заметив выразительный взгляд дяди, решительно добавил Егор.

– Господь с вами, молодой человек. Наслышан я о контузии вашей, – чуть кивнув, отмахнулся полковник. – А что про помощь нам скажете? – напомнил он о переводах.

– Ну, ежели дядюшка не против, могу и помочь, – пожал Егор плечами.

– Прекрасно. Тогда извольте сию бумагу подписать, – потянулся полковник за принесенной с собой папкой, но тут парень жестко отрезал:

– Нет. Уж простите, ваше превосходительство, но никаких бумаг я подписывать не стану. Хотите помощи, извольте. Но только по доброму согласию. Бумаг не будет.

– Так ведь документы те зело секретны, – чуть надавил полковник.

– И что? У дядюшки вон, тоже не статьи газетные переводить приходится. К тому же рассказывать я о том никому не собираюсь. Да и некому, – на всякий случай добавил парень.

– И как же тогда вы их переводить станете? Нам же надобно будет их вам для работы оставлять, – не унимался жандарм.

– А вы с теми бумагами толкового писаря присылайте. Я ему диктовать стану, а он за мной записывать. Уж простите, но читать, переводить, а после еще и записывать переведенное слишком сложно для одного человека. Вот пусть тот писарь сам ваши бумаги привозит, а после все записи с собой увозит. Мне они и даром не нужны, – моментально выкрутился Егор, вовремя вспомнив, что местная грамматика капитально отличается от той, к которой он привык.

Надежды на знания полученного тела было мало. Он даже газетный текст не с первого прочтения воспринимал. Хотя с каждым днем получалось это все легче. Похоже, прежние знания все-таки как-то прорывались. Точно это определять Егор пока не научился.

– Племянник прав, господин полковник, – решительно заявил Игнат Иванович. – К тому же ему еще и возраста подходящего для подписания таких документов нет. Так что никаких бумаг не будет.

– Что ж, господин полковник. За сим, пожалуй, и закончим, – решительно оборвал всяческие дебаты дед. – Возникнет нужда, милости прошу. А спорить тут не о чем.

– Пожалуй, – чуть подумав, согласился жандарм с явной неохотой.

Судя по всему, он явно планировал выговорить себе более выгодные условия, но не в нынешней ситуации. Раскрытие в собственном доме стукача настроения хозяевам не прибавляло. Противостояние различных служб началось не вчера и не заканчивалось никогда. Это Егор знал не понаслышке. Поднявшись, полковник коротко склонил голову, негромко произнеся:

– Благодарю, господа. Честь имею. За мной ступай, олух, – добавил он, одарив бывшего слугу таким взглядом, что тот невольно голову в плечи втянул.

– Один вопрос, если позволите, ваше превосходительство, – не удержавшись, быстро произнес парень. – На чем вы его прихватили, что он согласился на вас работать? А то мало ли, может, из дому воровал чего? – добавил он, не давая полковнику уйти от темы.

– Господь милостив. Нет. В карты он крепко проигрался. А партнером его за столом один из наших людей был. Вот он и стал тот долг отрабатывать, – махнув рукой, коротко пояснил жандарм.

– А ты азартный, Парамоша, – ехидно протянул Егор, одарив Алексея презрительным взглядом.

Не найдя, что ответить, тот зло покосился на парня и, развернувшись, вышел. Полковник, прихватив свою папку, отправился следом. Проводив их взглядом, Игнат Иванович устало вздохнул и, укоризненно посмотрев на парня, тихо произнес:

– Егорушка, богом тебя прошу, научись уже себя в руках держать. Говорить с офицером любой службы в подобном тоне это не просто оскорбление. За подобное можно и к барьеру встать.

– Простите, дядюшка. Рассердился шибко, – на всякий случай повинился Егор, и сам плохо понимая, с чего вдруг попер на жандарма буром.

– Понимаю, друг мой. В собственном доме лазутчика поймать, это не шутка, – одобрительно кивнул дядюшка.

– А что там с университетом? – вспомнив о прерванной теме, спросил Егор.

– Я тут со знающими людьми поговорил, – задумчиво усмехнулся Игнат Иванович. – И сказывают они, что вот так, как ты, сразу несколькими разными языками Среднего Востока владеть в империи умеют всего несколько человек. Остальные пользуют один, много два языка, да и то с грехом пополам. Так что есть у меня мысль заставить университетских начальников принять у тебя сразу выпускную экзаменацию. Чтобы даром времени не терять.

– Думаете, получится? – усомнился Егор.

– Вот еще несколько переводов для нашей службы сделаешь, и начальство само этот вопрос с ректором решать станет, – лукаво усмехнулся дядюшка. – И вот еще что. Если от жандармов к тебе и вправду писарь приедет, постарайся запомнить текст, который переводить станешь. Хотя бы суть.

– Сделаю, дядюшка. Потому и согласился, – ехидно усмехнулся парень.

– Вы, мальчики, только не заиграйтесь, – прокряхтел дед, тяжело поднимаясь из-за стола. – С жандармами шутки плохи.

– Думаю, они и сами не поверят, ежели узнают, что я способен тот текст запомнить, – лукаво усмехнулся Егор.

– Неужто и вправду сумеешь? – удивился дед.

– Так я ж не перевод, я истинный текст запомню. А после еще раз переведу, – коротко пояснил Егор. – Дело нехитрое, ежели знаешь, как это верно делать.

– Это где ж такому учат? – растерялся дядя. – Не слыхал я про такую науку.

– Дядюшка, ну хоть вы мне подобных вопросов не задавайте, – укоризненно протянул парень, сообразив, что снова увлекся.

– Ох, прости, милый, – опомнился Игнат Иванович. – Не хотел по больному.

– Пустое, – отмахнулся Егор, стараясь не перегибать.

– А пойдемте, мальчики, чай пить, – резко сменил дед тему. – Чайком побалуемся, а заодно и подумаем, как далее жить станем.

С этими словами старик решительно направился к дверям. Егор и Игнат Иванович тут же отправились следом, отлично понимая, что предложено это было не просто так. Попутно парень принялся анализировать свою реакцию на выпад полковника и вдруг понял, что виной всему гормональный фон его нынешнего тела. В больнице и после в дороге ему было не до того. Ходил и то с трудом. А вот теперь, когда организм оправился, все эти радости начали проявлять себя во всей красе.

«Ой, блин, чего теперь будет!» – мысленно взвыл про себя Егор, чувствуя, как на затылке волосы шевелятся.

* * *

Тихо поскрипывая, тяжелый кожаный мешок покачивался под ударами парня, а Егор, тяжело дыша, продолжал раз за разом всаживать в него кулаки, вспоминая долгие дни, проведенные в зале. Советов тренера ему и по сей день не хватало. Опытный, умный, много повидавший