Моя Академия 3 - Евгений Син

— Но это только догадки, естественно, — вторю его словам.

Клишенко внимательно смотрит, будто пытается разгадать загадку или понять, где я ему не договариваю.

— Он хотел пройти сквозь водопад прорыва, — немного играю с текстом.

— Что за глупость? — спрашивает следователь.

— Вот и я также подумал, — соглашаюсь с ним. — Кто вообще пробирается против течения водопада? Не знаю. Я бы не смог сделать ничего подобного.

Игорь делает глубокий вдох, будто совершает над собой усилие и возвращается к более официальному тону.

— А почему он обратился именно к вам? Наверняка же сказал, — Клишенко подбирает слова и периодически поглядывает на целителя.

Разговор со мной следаку принципиально важен. Я единственный свидетель. Ради этого разговора он готов держать эмоции в узде и выцеживать факты по каплям.

— Сказал, — подтверждаю. — Потому что я единственный знакомый ему маг. Он меня шантажировал жизнью Ариадны. Но сделать то, чего не умею, даже в этом случае сложно.

— И после этого он вас отпустил? — в голосе следака сквозит недоверие.

— Нет, после этого он перестал существовать, — говорю как есть. — Думаю, что ему не хватало сил или еще чего-нибудь еще. Мою пелену на разуме он в любом случае преодолеть не смог. Хотел, но не получилось. Хотя может, и вовсе не пытался — не знаю.

— Допустим, — следак сжимает губы. — Тогда ещё вопрос: зачем ему баночка с вашей кровью?

— Мне пришлось её отдать, — пожимаю плечами. — Кольцов собирался экспериментировать.

— У нас запрещена магия крови, — чеканит Клишенко.

— Знаете, меня это очень сильно радует. Вы мне баночку вернёте? — уточняю.

— Она приобщена к делу в качестве доказательств, Ларион, — сообщает целитель.

Федор Ильич внимательно слушает наш разговор. Иногда открывает книжку и записывает туда несколько предложений. Думаю, у него свой интерес.

— Хорошо, — говорю. — Нет так нет.

Снова прислушиваюсь к ощущением. Все ещё чувствую этот якорь. Сейчас он очень далеко. Судя по всему, следаки собрали и вытащили из того домика всё, что смогли. Примерно понимаю, почему — им требовалось закрыть дело о подделке магического отпечатка. Получается, что Кольцов просто находился под контролем, значит, подделки нет — выдыхаем, и дело они успешно закроют. Но, судя по реакциям следователя, видимо, откроют, другое, попроще. Меня это касается постольку-поскольку.

— Ларион, — снова говорит следак, — а что вы знаете по поводу Ариадны?

— В каком смысле? — не понимаю, к чему ведет мужик.

Целитель решает добавить пару слов.

— Знаете, Ларион, последние исследования показали, что у девушки неожиданно прорезался сильный потенциал ментального мага, — сообщает он.

— Завидую, — говорю без особых эмоций.

Следователь крайне недоволен вмешательством мага, но ничего ему не говорит. Вот только я это все равно чувствую.

Ничего нового для себя не узнаю.

— Это нечастое явление, но подобное случается после потрясений, — продолжает пояснять целитель. — Очевидно, что потрясение у Ариадны случилось серьёзное. Девушка не помнит, что с ней происходило с того момента, как она встретила Кольцова.

Оба мужика ждут от меня ответов. Думают, что я знаю намного больше, чем говорю. И ведь это правда, но делиться знанием у меня нет никакой заинтересованности. Даже напротив — это попросту для меня опасно — одно сразу же потянет за собой другое.

— К сожалению, тут вам никак не помогу, — отвечаю. — Про озвученный период её жизни ничего не знаю, меня не было рядом. Лже-Кольцов или контролируемый Кольцов говорил о том, что его тело умирает, — и тут тоже рассказываю абсолютную правду. — Судя по всему, он почти полностью потерял мобильность. Поэтому использовал Ариадну для своих целей.

— Для каких таких целей? — спрашивает Клишенко.

— Для обычных. Например, найти что-нибудь, пойти в определенное место, — перечисляю. — И в том числе, чтобы привлечь меня. Лже-Кольцов наверняка раскачал ментальный потенциал девушки. Он же несколько дней общался с миром только посредством Ариадны.

— Ларион, вам простительно, вы просто не в курсе, что у нас таких техник нет, — сообщает следак общеизвестный факт. — Никто не может раскачать, как вы говорите, ментальную составляющую. Поэтому, конечно, жаль, что ничего не знаете.

— Игорь Васильевич, вы уж меня извините, — обращаюсь к Клишенко. — Но я с лже-Кольцовым разговаривал всего минут десять, а вы требуете, чтобы я вам выдал технику подготовки ментальных магов. Тем более что я сам ученик первого курса. Несложно догадаться, что в ментальной магии я ничего не понимаю от слова совсем.

— Просто я надеялся, что Кольцов хоть как-то обмолвился о технологии создания, — в голосе следака звучат нотки оправдания. — Все же до встречи с ним, Ариадна была полностью обычным человеком. Неодаренной.

— Здесь я вам точно ничем не помогу, — заверяю. — Могу ещё чем-то помочь? — перехватываю инициативу.

Всем видом показываю, что разговоры на тему Кольцова вести не готов. Мне попросту нечего рассказывать. Большего из меня не вытянуть.

— Помочь? — переспрашивает Клишенко. — Вряд ли. Вы проходите свидетелем, а дело мы закрываем. Возможно, мы еще увидимся в Академии.

Теперь моё время смотреть удивленным взглядом. Зачем приезжать, если дело закрыто?

— Пообщаемся по поводу поезда, — отвечает следак на немой вопрос. — Если мы найдем хотя бы минимальное подтверждение ваших слов или слов Кольцова, то нам придётся снова поднять этот вопрос.

— Тут всё понятно, — соглашаюсь. — Но вопрос по поводу ментальной магии никак не может быть в компетенции ученика первого года Академии. Это ваша работа, вы её и делайте, — тут же открещиваюсь от каких-либо экспериментов.

— Вы проходите в качестве свидетеля, господин Орлов, — Клишенко давит на мои обязательства.

Принимаю игру, но сдаваться не собираюсь. Целитель явно обеспокоен моим состоянием и в любой момент готов прекратить все допросы.

— Да, я свидетель, — подтверждаю. — Всё, что мог рассказать про поезд и прорыв, рассказал ещё в первый раз. Кольцов наверняка вёл записи. Нужно будет уточнить детали — приходите. Нужно будет куда-нибудь поехать с вами ещё раз — извините, больше не получится.

— К чему же так категорично? — удивляется следак.

— Я был полностью уверен, что вы за мной круглосуточно следите, — объясняю. — Но вы меня не просто потеряли. Вы