Даль-цвет. Том 1. Охра - Владимир Прягин

— Не знаю даже, как объяснить. Вроде бы и запах, но чую его не носом, а как бы кожей, только не кожей на самом деле…

— Ладно, забей, неважно. Главное — результат. Что ты там унюхал конкретно?

— Киноварь чуть-чуть — вот на этом камне, который с кухни видать. Как будто его покрасили, но краска пооблупилась сто лет назад. А может, и тыщу, не разберёшь. Только под землёй ещё чувствуется слегка.

— Обычная киноварь? Уверен?

— Ну да, а чё такого? Её не спутаешь. А на другой каменюке — охра. Тоже примерно так же, с мышиный чих.

— Киноварь и охра, значит… Угу, спасибо…

Пройдясь по комнате, я задумчиво потёр подбородок. Какая-то ассоциация вроде бы промелькнула в мозгу на миг, но настолько невнятная, что я не успел её ухватить. А на логическом уровне никаких догадок не появилось.

Я полистал конспекты, после чего, взглянув на часы, вышел из общаги.

Пора была к Грегори, который позвал меня для серьёзного разговора.

Глава 12

Разница между нашей общагой и «пансионатом» для лордов была как между «копейкой» и «кадиллаком».

У них даже металлические перила блестели так, будто их надраивали полдня перед моим приходом. Стены были облицованы мрамором, а на полу в коридорах лежал паркет. В вестибюле вместо плафонов висела сложносочинённая люстра с двумя десятками лампочек — бронзовая, по-моему. На этажах имелись общие холлы с мягкими креслами и журнальными столиками.

В апартаментах у Грегори пол был устлан ковром, стояли диваны, а в углу пристроилась радиола. Рядом на полочке пестрели пластинки.

Кроме хозяина присутствовал также Кэмден, наш одногруппник-лорд с красным перстнем, и ещё один тип — постарше нас, лет двадцати пяти. У этого старшего перстень был ультрамариновый. То есть передо мной оказались сейчас наследники трёх самых главных кланов — Охра, Киноварь, Лазурит.

— Входи, Вячеслав, — сказал Грегори. — Кэмдена ты знаешь, а это — Вирчедвик с пятого курса, лорд-наследник Синих Песков.

Вирчедвик протянул руку. Внешность он имел заурядную — средний рост, простые черты лица и русые волосы. Присмотревшись ко мне, он поинтересовался:

— У тебя случайно нет родственников на юго-западе? Ближе к моим краям? Я сразу предположил, как только узнал, как тебя зовут.

У меня промелькнула мысль — ага, наконец-то теперь понятно, почему моё имя никого здесь не удивляет. Есть, значит, регион, где имена немного похожи…

— Родственников нет, насколько мне известно, — ответил я. — Предки — может быть. А ты, значит, пятикурсник? Вас таких мало тут, в Академии.

— Да, ты прав, — подтвердил Вирчедвик. — Абсолютное большинство уходит после третьего курса. Остаются лишь те, кто сумел форсировать свои навыки и может стать мастером экстра-класса. Проще говоря, остаются лучшие. И, судя по тому, что мне рассказывал Грегори, у тебя тоже есть некоторые шансы.

— Ну, не будем забегать вперёд, — сказал я. — Мне хотя бы три года отучиться, а там прикину по ситуации.

— Тоже верно, — согласился Вирчедвик. — Но я присматриваюсь к перспективным студентам, особенно к новичкам. Да, у таких, как ты, ещё нет закреплённых навыков, это минус. Но есть свежесть восприятия, незашоренность — это огромный плюс. Впрочем, в случае с Грегори или с Кэмденом всё несколько проще. Мы — представители высших кланов, знакомы не первый год. Поэтому их я взял на заметку раньше, до начала занятий. А вот с тобой получается интереснее.

Мы сели на диваны, и я спросил:

— А зачем ты, собственно, отбираешь способных? Организуешь ансамбль художественной самодеятельности?

— Можно и так сказать, — хмыкнул он. — Я действительно собираю команду. Мне нужны четверо следопытов-лордов из разных кланов. Охра и Киноварь уже есть. Рассчитываю, что ты присоединишься тоже. И ещё останется Ярь-медянка, там с претендентами посложнее. На первом курсе никого нет, так что будем думать. Кого попало я не беру, поскольку задачи нам предстоит решать нестандартные.

— Например?

— Не торопись, Вячеслав. Если ты не против, давай начнём немного издалека. Как ты оцениваешь актуальный расклад, сложившийся на материке? И конкретно — роль кланов в данный момент, а также в предшествующие годы?

Мне вспомнилось моё собеседование с дедом, который тоже спрашивал о политике. И финал того разговора я вспомнил тоже. Рефлекторно я даже оглядел интерьер, проверив на всякий случай, нет ли тут рядом фотообоев. А пятикурснику ответил:

— Я из провинции, не особо следил за столичными новостями. Клан у меня — микроскопический, в политику ему лезть противопоказано.

— Хорошо, что ты сам об этом заговорил. Скажи, Вячеслав, ты хотел бы выйти за рамки нынешней иерархии?

— Не совсем понимаю. Ты предлагаешь мне сменить клан?

— Нет, не так буквально, — сказал Вирчедвик. — Я говорю с тобой не от имени Лазурита. Речь совсем о другом. Замысел масштабный, и ты поймёшь его постепенно, если примкнёшь к нам. Пока же — извини, раскрыть его в целом я не могу. На первом этапе ты в любом случае будешь видеть лишь небольшую часть общего проекта. Но даже это принесёт тебе новые умения и знания, о которых в Академии не расскажут. Парни, я прав?

Грегори кивнул:

— Да, именно так. Могу подтвердить — я был впечатлён, когда увидел возможности, которые открываются.

— И я тоже, — коротко сказал Кэмден.

— А приятным довеском, — сказал Вирчедвик, — станут материальные выгоды. Не сочти, пожалуйста, за бестактность, но ты сам упомянул, что твой клан переживает сейчас не лучшие времена. А мы предлагаем выход.

Я усмехнулся:

— Звучит многообещающе. Но пока непонятно, что от меня потребуется взамен.

— Давай с тобой вспомним, чем занимаются следопыты. Используют картину-портал, идут на ту сторону, возвращаются. Вам ведь так это описывали на лекциях?

— Я должен будут сходить куда-то через картину?

— Пока я сказал достаточно, — пожал он плечами. — Считай, что это была реплика в пространство, гипотетическая. Но если ты хочешь узнать конкретику…

— Ну, допустим, хочу.

— Ты её узнаешь прямо сейчас. Но, как ты понимаешь, сначала мне требуется гарантия. Малая вассальная клятва.

В комнате стало тихо.

Я спешно порылся в памяти. Что-то на эту тему мне попадалось в историческом экскурсе, как пример старинных традиций. Ещё из средневековья, когда феодализм цвёл махровым цветом, без стыдливых хихиканий…

— Если не ошибаюсь, — сказал я,