Весь Нил Стивенсон в одном томе - Нил Стивенсон

шарнирах — десять метров в диаметре. Шары покоятся в муфтах, сделанных в основном из железобетона, вкопанных глубоко в почву и передающих силу шторма окружающей земле через длинные бетонные опоры, растопыренные, словно гигантские пальцы, и уходящие глубоко под землю, где они соединяются с массивным фундаментом всей конструкции.

В обоих берегах пролива высечены изогнутые желоба, по форме точно соответствующие закругленным концам «крыльев»: в них покоятся затворы на протяжении долгих лет и десятилетий, когда в них нет необходимости. Как бывает в сухих доках, эти желоба находятся ниже уровня воды, однако большую часть времени остаются пустыми, сохраняя доступ к воротам для осмотра и ремонта. Сами арки ворот представляют собой полости, обычно заполненные воздухом. А выдвинутые из желобов, «в свободном плавании», они быстро заполняются водой, опускаются на дно и образуют прочный заслон стихии на всю глубину канала.

Весь этот комплекс был формально открыт в 1997 году, при бабке Саскии, а впервые понадобился лишь десять лет спустя. После этого он простоял сухим и недвижимым (не считая ежегодных проверочных закрытий и открытий с целью убедиться, что все по-прежнему работает) еще шестнадцать лет, до следующего шторма. И сегодня — третий раз в истории — Масланткеринг планировалось закрыть, защищая Нидерланды от грядущей бури, какой, если верить метеорологам, Северное море не видывало с катастрофы 1953 года. В правление Саскии Масланткеринг закрывался впервые.

Через несколько дней после выступления в Генеральных штатах Виллем запустил свою программу, так что последние три недели королева Фредерика по большей части провела в дороге: объезжала страну и призывала нидерландцев готовиться к грядущим испытаниям. Вообще-то призывать нидерландцев заранее готовиться к стихийным бедствиям — все равно что уговаривать англичан чаще смотреть по телеку футбол или американцев — покупать побольше огнестрела. Сограждане откликались на призыв с такой готовностью, что скоро все усилия королевы стали выглядеть совершенно излишними. Именно в таких ситуациях антироялисты закатывают глаза и разражаются ядовитыми тирадами о том, что с монархией давно пора прощаться — сами видите, какой это тупой и бесполезный институт! В самом деле, хоть ничего плохого королева Фредерика и не делала, с тем же успехом она могла бы остаться дома и публиковать в твиттере рецепты маффинов. И все же, учитывая проблемы королевы в последний месяц, решение оказалось мудрым. Всякий монархоненавистник или монархоскептик, всякий «бульварный» журналист, еще пару недель назад бежавший на запах тайны и скандала, исходящий слюной от загадочного визита королевы в Техас и странной оговорки в Бюджетный день, теперь изнывал от скуки. Двадцать дней подряд ему приходилось наблюдать, как ее величество предупреждает зеландских стариков и старушек, чтобы не вздумали прятаться от наводнения на чердаках. Ездит по прирейнским городкам и деревням и проверяет состояние плотин. Позирует под дождем, опираясь царственной ногой в резиновом сапоге на царственную лопату. Задумчиво кивает, осматривая схемы эвакуации. Возлагает венки на могилы утонувших в 1953-м.

Первая половина этого трехнедельного турне граничила с самопародией. Даже верные фанаты Оранского Дома склонялись к мнению, что это перебор. Тем более погода стояла как в раю и никакие бедствия стране не угрожали. Но к третьей неделе похолодало. Лето сменилось осенью — и вовсе не уютной золотой осенью. От проливных дождей в глубине страны начал подниматься уровень воды в реках. А долговременные прогнозы погоды, основанные на компьютерных моделях, предупреждали об образовании в Северной Атлантике, к югу от Исландии, опасного циклона. Он усиливался и двигался к проливу между Шотландией и Норвегией. Легкое любопытство переросло в возбуждение, возбуждение — в тревогу, тревога — в страх. К тому же по какому-то неудачному совпадению приливы в эти дни сделались необыкновенно высоки. Все вместе предвещало невиданный шторм.

О том, что великие врата Масланткеринга закроются, было известно за много дней вперед. Ту же предосторожность собирались предпринять и соседи за морем, закрыв Барьер Темзы на входе в Лондон. Вопрос был лишь в том, когда компьютерные модели, отслеживающие развитие и передвижение циклона, решат, что пора действовать. Ибо из всех эпитетов в превосходной степени, описывающих Масланткеринг, не последнее место занимало: «Крупнейшая в мире автоматизированная система».

Когда это произойдет, все более или менее себе представляли. И закрытие ворот требовало некоторого времени. Моряки заранее получили извещения, чтобы быть готовыми и успеть до закрытия вывести свои корабли наружу, за ворота, или завести внутрь. Саския тоже хотела там присутствовать — хотя бы при части процедуры: пусть это станет кульминационным пунктом ее джихада против стихии! Поэтому выехала она заранее и, чтобы убить время, решила сначала проехаться по соседнему Маасфлакте.

Маасфлакте — насыпной полуостров, бородавкой торчащий из побережья Северного моря. Главная его задача — служить дополнением и расширением огромного Роттердамского порта. Во времена парусных судов океанские корабли входили в канал и беспрепятственно скользили к центру Роттердама, все двадцать пять километров вглубь суши. Но шли века, корабли становились все больше — и останавливались все ближе к морю. Соответственно, и порт рос в этом направлении. Кульминацией этого роста стало создание Маасфлакте, искусственного хаба, позволяющего грузиться и разгружаться, вообще не входя в канал. В результате Роттердамский порт начал обслуживать крупнейшие в мире грузовые суда: абсурдно огромные, вдвое шире Панамского канала, исполины, от одного вида которых у Саскии голова шла кругом. В ширину на таком корабле свободно размещалось две дюжины контейнеров, осадка при полной загруженности составляла двадцать метров. Именно здесь китайская экономика прямой пуповиной соединялась с европейской. Иные из этих кораблей, приходящие прямо из Азии, оставляли часть груза в Роттердаме — и, немного поднявшись из воды, отправлялись в другие, более тесные и мелководные европейские порты.

Маасфлакте включал в себя несколько доков. Один из них носил имя принцессы Фредерики — чей-то откровенно политический жест, из-за которого, однако, Саския ощущала какую-то иррациональную связь с этим местом. К докам вела отдельная асфальтированная дорога для легковушек, не пересекающаяся с путями доставки грузов; так что королевский караван из трех автомобилей отправился туда, просто чтобы полюбоваться морем и убить время прежде поездки в Масланткеринг, расположенный несколькими километрами выше.

Статус Масланткеринга — крупнейшей в мире автоматизированной конструкции — не выглядит таким уж исключительным, когда смотришь из Маасфлакте. Что такое весь Роттердамский порт, как не гигантская машина? Дело не в том, что здесь мало зелени — ее хватает, на местной почве все растет и цветет вволю; но и сама эта почва — просто еще одна деталь машины, просеянная, утоптанная, укрепленная таким образом, чтобы пропускать воду или поддерживать невероятно тяжелые предметы. У зелени тоже есть