Весь Нил Стивенсон в одном томе - Нил Стивенсон

— Если так, они выбрали странный способ выразить радость.

Т. Р. только отмахнулся.

— Это как полноконтактный футбол, — объяснил он. — Нападающий вырвался вперед и хорошенько смазал по уху полузащитника — разве это война? Нет, конечно. Просто игра такая.

Виллем едва начал подбирать убедительные возражения против этой метафоры, как послышался легкий стук. Дверь приотворилась, и в щель просунула голову сестра Катерина. Сейчас она выглядела робкой школьницей — ничего общего с человеком, что вчера гнал по городу на школьном автобусе! При ее появлении мужчины отложили салфетки и встали. Виллем сидел ближе ко входу; он подошел и придержал для нее дверь. Поверх ее монашеского чепца (сестра Катерина была невелика ростом) он заметил в предбаннике и в коридоре с десяток папуасов, вооруженных чем попало, от АК-47 до ножей типа мачете, называемых парангами. С заднего плана, оттесненная этой толпой, криво усмехнулась ему Амелия. Виллем продемонстрировал старшему и лучше всех экипированному папуасу вежливый (как он надеялся) кивок и осторожно прикрыл дверь. Т. Р. тем временем любезничал с сестрой Катериной — даже сказал ей несколько слов на одном из местных языков.

Она села за стол и присоединилась к ужину. Начался разговор: вежливый, осторожный, с долгими паузами, отличающийся той особой бессодержательностью, какая иногда неизбежна в важных разговорах. Все понимали: назревают большие перемены. Но говорить об этом прямо пока нельзя. В конечном счете речь шла о судьбе добычи меди и золота на территории Новой Гвинеи. Это Виллема не интересовало, а народ сестры Катерины, как она с кристальной ясностью вчера дала понять, пока не интересовался глобальным потеплением.

— Я рекомендовала бы вам уехать, — сказала сестра Катерина, когда вежливое топтание вокруг да около подошло к концу.

— А что нам известно об условиях на аэродроме? — поинтересовался Виллем.

Вопрос он адресовал Т. Р., полагая, что тот должен что-то знать. Но Т. Р., к некоторому его разочарованию, бросил взгляд через стол на сестру Катерину. Та показала жестом, что у нее занят рот, и он снова повернулся к Виллему.

— Хотите лететь со мной?

— Раз уж вы об этом заговорили — если найдется место для меня и Амелии…

— Разумеется. Если вы не против слетать в Техас.

— С удовольствием. Оттуда будет не так сложно вернуться своим ходом.

> Похоже, летим в Техас,

— отбил Виллем сообщение принцессе Фредерике.

Сестра Катерина запила пряный рис глотком местного пива и сказала:

— Сейчас не самый удачный момент. Но, насколько можно понять, часам к десяти утра аэродром заработает. Возможно, вам понадобится специальное разрешение на взлет, но… это можно устроить.

Т. Р. кивнул.

— И к кому нам следует обратиться?

— Ко мне.

Телефон Виллема завибрировал. Опустив глаза, он увидел на экране эмодзи с ковбойской шляпой и сообщение:

> Отлично, там и увидимся!

Четкого окончания у ужина не было; просто все постепенно разбрелись. Ясно, что домой никто не поедет — да и что в нынешней ситуации считать «домом»? Сестра Катерина живет здесь, в другой части комплекса Святого Патрика. «Резиденция» Т. Р. находится в другой части города, за рекой, добираться оттуда на аэродром неудобно — и, если им улетать меньше чем через двенадцать часов, просто нет смысла сейчас разъезжаться, а потом ехать на аэродром по отдельности. Тем более что из-за окон доносятся и спорадические перестрелки, и — иногда — отдаленный грохот. Не раз Виллем опасливо косился на окно, а затем на своих сотрапезников, гадая, не пора ли бросаться на пол, спасаясь от ударной волны. Но сестра Катерина, как видно, полагала, что все в руках Божьих. Она не показывала страха, и Виллем не собирался позориться перед маленькой монахиней.

Виллем и Амелия, со своей стороны, уже перешли в режим «все свое ношу с собой». Так что и им ничто не мешало переночевать здесь и с утра ехать на аэродром.

В какой-то момент двери конференц-зала распахнулись. Помощники как Т. Р., так и сестры Катерины без церемоний забегали туда-сюда. Несколько человек оккупировали стол и раскрыли ноутбуки. Амелия нашла в уголке удобное кресло, опустилась туда и погрузилась в сон.

Незадолго до рассвета Виллем вдруг обнаружил, что окружен со всех сторон китайскими военными, которых еще несколько секунд назад здесь не было.

Он вышел на крышу подышать свежим воздухом. Было прохладно — насколько это возможно в Туабе, — но далеко не мирно. Правда, стрельба и взрывы улеглись; но теперь больница столкнулась с их последствиями. У дверей неотложного отделения на первом этаже царил хаос. В призрачном красно-синем свете мигалок из длинного ряда машин скорой помощи, в конец которого все время пристраивались новые, вытаскивали раненых. Мертвых или умирающих, которым уже не поможешь, складывали в ряд на траву, тяжелых торопливо везли на каталках внутрь, тем, кто полегче, ставили капельницы и оставляли у входа. Однако для перевозки этих пациентов вертолеты не требовались, так что на крыше было спокойно — лишь дежурила пара человек с винтовками да персонал иногда выходил покурить.

Тем более удивительно, что Виллем вдруг оказался в обществе вооруженных молодых китайцев. Может быть, он задремал стоя и проспал что-то важное? Правда, в последнюю минуту или около того до него доносился какой-то шипящий свист, но он не обратил внимания на звук, приняв его за струю пара из бойлерной.

И вдруг, подняв тучу пыли и мелких камешков, на крышу опустилась плоская серебристо-серая тарелка! Настоящая летающая тарелка, как фрисби, размером с компактный автомобиль, но явно не такая тяжелая. А секунду спустя прямо на ее верхушку аккуратно приземлилась вторая.

Снова громкий свист; теперь Виллем понял, что звук раздается прямо перед ним: над больничным двором, куда они вчера скидывали вертолет. Окна здания давали достаточно света, чтобы можно было ясно разглядеть источник звука: еще одну серебристую тарелку. Виллем заметил ее еще в полете — точнее, в падении. Да, эта штука падала прямо с неба! Из ряда сопел по ее периметру вырывался шлейф белого тумана, как выхлопной газ ракеты, только холодный, без огня.

И еще из этой штуки падали люди. Четверо.

Точнее, не совсем падали. Они висели на тонких стропах. С первого взгляда все выглядело как групповое самоубийство. Но вдруг серебристый диск остановился. На секунду замер в воздухе, а затем рванулся вверх — видимо, благодаря странному двигателю, испускающему холодный пар. Четыре человека, еще миг назад летевшие к земле со страшной, фатальной на вид быстротой, тоже затормозили. Чем ближе к земле, тем медленнее опускались — как видно, их стропы были запрограммированы на снижение скорости. Все произошло, кажется,