Камень-1. Часть первая. Сеанс магии с предшествующим мятежом - Александр Бельский

не найденные горожане принимали последний бой. Кое-где сцепились и какие-то баронские роты с сипайскими частями, и банды Гуляйполя с теми и другими. Может, сводили старые счёты, а может, плодили новые — кто же знает. И каждый раз приходилось застывать, таиться, искать дорогу в обход… Пока он добрался до часовенки Арру, с него сошло семь потов. Он устал и был чуть жив, одна радость — последствия колдовской встряски уже почти не ощущались. Правда, всё ещё иногда возникало ощущение, что его, как машину на ремонте у нерадивых слесарей — вроде бы и разобрали, и почистили, и смазали, и собрали — но то ли собрали немного не так, то ли остались «лишние» детали.

Друидка открыла на условный стук. Лицо её было немного напряжённым, но, когда он, наконец, распустил руну и Варазза его увидела, она явно обрадовалась. И купчиха тоже. Всё же, место силы, и защита Арру — это хорошо, а место силы, защита Арру и гном с дробовиком и секирой — ещё лучше. Волдырей у Натальи уже не было — как объяснила армирка, они как раз собирались завтракать, и жёлтые надутые пузыри, с одной стороны, не усиливали аппетит у Вараззы, с другой — просто лопнули бы, попытайся Наталья двигать челюстями. Вот и пришлось их на время снять. «На время!» — строго повторила друидка, глядя на купчиху, а затем спросила Дарри, будет ли тот завтракать с ними. Слова про завтрак как-то встряхнули гнома и пробудили к жизни, но прежде, чем ответить, он земно поклонился Вараззе и попросил прощения. Она вопросительно вздела бровь, и он ответил:

— Порядок бьёт класс. И одиночка ничто, когда происходит такое. Я сделал то, что собирался, но только чудом остался жив. Ты была права, а я вел себя, как глупый подросток, — и закончил изящно, как и положено гному, — а теперь давайте завтракать!

— А ты не безнадёжен, — хмыкнула Варазза, — пожалуй, я тебя и правда покормлю.

А потом Наталья, уже вновь в виде страждущей от болотной лихорадки, спустилась в каморку в подвале. Но, поскольку спать больше не могла, была пунцовой, когда через два часа вновь поднялась наверх. Потому что диванчик развалился окончательно.

Глава 13

Глава 13, длинная, в которой герой убеждается, что нахальство — второе счастье, и думает, что же случилось с его сородичами. Но ничего не узнаёт, зато узнаёт читатель.

Минометы начали блямкать прямо во время их завтрака. Звук был, как будто пробка вылетает из бутылки шампанского. Впрочем, как и все гномы, Дарри шампанского не любил. Сипаи лупили по форту, и одна батарея была неподалеку. Поначалу все они опасались ответной стрельбы Пришлых, но потом стало ясно, что форт не отвечает, опасаясь вслепую накрошить гражданских. Очевидно, военные помнили историю Гуляйполя. Постепенно чпоканье минометов стало настолько привычным, что они перестали его замечать.

За день к ним приходили трижды, и у Вараззы закончились алхимические исцеляющие зелья. Нет, от ядов ещё были, но от ран, декокты малого исцеления — смели всё подчистую. В третий раз это была какая-то банда гуляйпольцев, или её часть, человек пять, и пришлых, и аборигенов. Их вожак, сухой, невысокий, пружинистый, как рессора, стал было спорить с ценой, пока его помощники, нордлинг, болотник и южанин, не зашептали ему на ухо. Но, видно, ему претило уходить не победителем, и тогда он прицепился к Камню, изображавшему охранника. От жилистого веяло угрозой и опасностью и до этого, видимо, это был его нормальный фон, ну а теперь эту опасность можно было просто резать ножом.

— Прости, не могу сказать «Мил-человек», а ты-то чьих будешь? Может, ты чёрт — закатай вату какой? Вот нас, например, в «Водаре» гномы в блудняк втравили, сплошная чичигага приключилась рогомётная, и у меня от их рук бойцы прижмурились. И вот эти вот самые эликсиры мы берем для раненых как раз теми самыми гномами. Мнится мне, точкануть тебя стоит. Намекни, кто за тебя слово сказать может? Уж не от тех ли самых ты гномов отбился, например?

Гуляйпольские, поскучнев лицами, словно по команде и не сговариваясь, раздвинулись так, чтобы не перекрывать друг другу линию огня, а руки поползли к оружию.

Дарри, демонстративно скрестив руки на груди, подальше от оружия, памятуя о давешних друэгарах, начал сплетать руны вечной свежести, но вдруг его словно осенило. Он вдруг вспомнил вопрос бандитского вида нордлинга в очереди на переправе, и спокойно, даже с эдакой нахальной ленцой, ответил, неспешно вынув в конце фразы из кармана желтую косынку, подобранную на «площади Копейки»:

— А ты спроси у Коротышки-за-рекой. Квирре, если захочет, тебе разъяснит. Самого-то тебя, уважаемый, как звать-величать?

Пружинистый, как это ни странно, успокоился, и, словно волчья стая, которая чует настроение вожака, успокоились и слегка расслабились его люди.

— А, так ты из этих… И чего тут Коротышке понадобилось? Он же свою часть дела выполнил, чего тут тебя морозить, ты ж не двужопый под вассером плясать?

— А самому подумать? Чего тут сейчас в избытке будет? А раз в избытке, то можно сейчас дёшево купить, а потом дорого продать…

Ответ был на грани нахальства, но главарь даже развеселился:

— Разжевал. Ай, гномы, ай, жохи! Два раза на одном железе навариться — это уметь надо. Ну Квирре, ну, молодец, с дерьма сметанку снять! Я думал, он бездорожь творит, а он пищит, но лезет. И ты тоже, хоть молодой, да не бздотный, душок есть, да. Шпановый брус. Заходи к нам через пару дней, что-то уже предложить сможем. Наши машины табором на рынке стоят, спросишь, где Коля Пружина — легко найдешь. Сразу говорю — на пулемёты губу можете не раскатывать. И — совет дам. Прими слово без обиды. Пару дней не отсвечивай, посиди тут. Уронят впопыхах.

— Ну а я что делаю? Концерты на пианино вроде бы на главной площади не даю, тут сижу, хозяйку берегу. Правда, как видишь, и это не спасает.

— Вот что, дам я тебе что-то вроде грамоты охранной. Хозяйка, есть фанерка какая и кисть с краской?