Макабр. Книга 1 - Влада Ольховская

в том, что он играл не по правилам? Нет, потому что у такой битвы нет правил. Это не спортивные состязания, где набор разрешенных приемов строго ограничен. Это бесконтрольное падение в никуда, при котором противники хватаются за любую возможность остаться в живых. Гюрза победил честно, ненавидеть его не получалось, и это, пожалуй, бесило Сатурио больше всего.

Он прошел два уровня боевой программы, но третий его все-таки доконал: примитивный боевой робот швырнул его в стену с такой силой, что перед глазами полыхнуло красным.

– Отбой! – приказал Сатурио.

Компьютер, который, в отличие от кочевника, на принцип не шел, тут же отключил симуляцию. Декорации исчезли, роботы послушно вернулись на свои места. Сатурио пока не пытался подняться, слишком уж сильно кружилась голова. Он уселся на пол, опираясь спиной на стену, и прикрыл глаза.

Он все равно уловил момент, когда в пустом зале у него появилась компания. Сатурио не нужно было даже открывать глаза, чтобы разобраться, кто к нему присоединился – он узнал звук шагов.

– Твоя мать опасается, что ты выжил из ума, – признал Отто. – Тебя только-только вытянули из могилы, а ты делаешь все, чтобы снова там оказаться.

– Мама напрасно беспокоится. Я в порядке.

– Тебе настолько важно отомстить Гюрзе? Тогда мы можем атаковать его всем кланом, плевать на…

– Нет, – прервал кочевник. – Прости, отец, но нет. Начать хотя бы с того, что я делаю это не ради Гюрзы сейчас, а чтобы не быть слабым, если такое повторится. А даже если бы я хотел мстить, нападение всем кланом лишило бы меня удовольствия. Это подлость.

– Гюрза заслуживает подлости.

– Я не собираюсь судить мир по нему. Я делаю это по себе.

На этот раз отец ничего не ответил, но и не ушел. Он приблизился к Сатурио, а потом устроился на полу рядом с ним. Приоткрыв глаз, кочевник обнаружил, что Отто тоже выглядит уставшим, хотя вряд ли дело тут в тренировках.

– Сложные дни?

– Как всегда, – усмехнулся Барретт-старший. – Тебя не хватало.

– Я снова в твоем распоряжении. Чем помочь?

– Сначала восстановись полностью! Да и немедленная помощь мне не требуется. Я должен разобраться, что происходит сейчас – и что произойдет потом.

– Ты про вторую станцию? Уже решили, что с ней делать?

– Э, нет, станция как раз отошла на второй план, и я почти скучаю по временам, когда она была нашей главной проблемой.

– Тогда что случилось? – нахмурился Сатурио.

– Похоже, у нас тут наметился перераздел власти. Кое-кто положил глаз за кресло адмирала.

– Разве это плохо? Насколько я помню, с Еленой Согард контакт получился весьма условным. Можно посмотреть, устроит ли нас ее сменщик. Если нет, какая разница, кто куда свой глаз уложил?

– Я предпочитаю выжидание и планирование, – кивнул Отто. – Но сейчас это вряд ли возможно.

– Почему?

– Тот, кто за этим стоит, неразборчив в методах. Один из его трюков чуть не стоил тебе жизни – я едва не придушил Гюрзу до того, как он мог бы тебя спасти. Что-то мне подсказывает, что с тем, кто это устроил, мы не поладим.

Это и правда не радовало. Собственной потенциальной смерти Сатурио не испугался – его никогда не волновало то, что не случилось. Куда большее значение имело разрушение, которое неизбежно приносит с собой борьба за власть. Да и потом, все пока неясно… Возможно, кто-то подготовился очень хорошо. А может, Елена Согард действительно сходит с ума – про такое Сатурио тоже слышал. Тогда очень быстро на новые рельсы придется становиться всему экипажу.

Опыт подсказывал кочевнику: резкие необдуманные движения чаще всего переворачивают лодку, и ко дну идут все без исключения.

* * *

Лейс Марсад внезапно открыл для себя нечто очень важное: он обнаружил, что любит брата.

Для большинства людей это нормально, естественно даже – любить и брата, и родных. Но для Лейса, который несколько лет провел с верой, что ненавидит Сабира, это стало откровением.

Началось все со смерти Демира Хафиза. Лейс и раньше допускал серьезные проступки и мучиться чувством вины точно не собирался. Но то, что случилось с Демом, потрясло его, ужаснуло, накрыло осознанием: он виноват. Может, не так, как сказал Сабир, и все равно виноват! Он открыл дверь. Он не ответил на вызов. Он не остался, не проследил… Он ушел, чтобы утонуть в дурмане очередной громыхающей ночи. И Демир, человек, которого он знал, вдруг превратился в едва опознаваемую груду плоти и кристаллов.

Следующим открытием стало то, что со старшим братом может случиться то же самое. Да, Сабир был осторожен – и все равно рисковал. Какая разница, ради научного интереса он это делает или ради блага всей станции? Итог один: Сабир может исчезнуть в любой момент, навсегда, совсем как родители!

Тогда Лейс и понял, что не хочет этого. Отчаянно, дико, настолько сильно, что готов даже занять место брата, если станет опасно! Вот только нечто важное уже было утеряно. Лейс, как ни старался, не мог найти подходящих слов. Стоило ему подумать о том, чтобы вернуться к брату и попросить прощения, как перед глазами вставали окровавленные останки Дема. За такое не прощают, правильных слов нет и быть не может.

Чтобы хоть как-то отвлечься от поглощающего его отчаяния, Лейс сосредоточился на маленьких разведывательных миссиях. Он пробирался в лабораторию через технические тоннели, слушал, что говорят ученые и ассистенты, иногда изучал отчеты. Никакой ясности по случаю Дема все еще не было. Он умер очень быстро, неизвестная масса поглотила его за несколько часов. Но и когда плоть была по большей части уничтожена, процесс не остановился окончательно. Иногда появлялись новые кристаллы, а иногда расползались старые, изменяли форму, увеличивались, теряя при этом плотность.

При таких вводных казалось, что вполне логично назвать кристаллы живым существом. Они таились внутри астероида, потом напали на Дема, сожрали его… Разве нет? Но компьютер с привычным для машины безразличием твердил, что нет. У странной массы, поглощавшей труп Демира, не было ни единого признака живого существа по земным стандартам. При этом компьютер не мог однозначно утверждать, что объект изучения не является органическим. Систему такое противоречие не смущало, а вот людей загоняло в тупик.

Может, это и должно было успокоить Лейса – то, что вещество непредсказуемо, он не мог знать, что оно навредит Дему! Вот только ничего похожего на успокоение он не чувствовал. Сабир был прав, они должны были сначала получить все эти данные, а потом только приближаться к астероиду.

Лейс искал ценную информацию, с которой можно было подойти