Кощег - Светлана Алексеевна Кузнецова

class="p1">Вздыбилась вода болотная, выросли из нее скрюченные коряги-руки, обрушились на гать, где только-только стоял Кощег, да только не успели, лишь дыру в бревнах пробили. Кощег в последний миг прыгнул, извернулся в воздухе, саблю выхватил и снес один из длинных пальцев болотника, другую руку-корягу как опору использовал и приземлился уже рядом со Златой.

— Не рассиживайся! — выкрикнул он и потянул ее за руку. — Эта гадость болотная ведь может снова попробовать на берег выползти. Не держит его пока трясина, недостаточно врос.

Злата уговаривать себя не заставила, вскочила и побежала вверх по склону высокому.

— Стой! Ну стой же! Вот я вас!.. — раздавалось позади, но оборачиваться она и не подумала.

Последние силы на подъем истратили. Злата под конец на четвереньках вверх ползла, да и Кощег дышал часто. Но вот достигли ровной поверхности, далее лес стоял, как казалось, обычный, светлый. Березки да дубки в полумраке угадывались.

— Надо бы отдохнуть, только спать под открытым небом небезопасно, — сказал Кощег.

— И как быть? — спросила Злата. Она и под открытым небом не отказалась, только бы никуда больше не бежать, не идти, не лезть, не ползти… хорошо бы вообще с места не сдвигаться.

— Сейчас.

Кощег снял черный кожаный шнурок с шеи. На том висела крохотная шкатулка, чем-то напомнившая Злате ту, из которой Ягафья выудила перстень. Вот только лалы на ней иссиня-черным горели, редко какой отливал кроваво-красным.

— Жаль, — проговорил Кощег. — Последний остался, да чего уж.

Он нажал на неприметную пружинку, и крышка откинулась. Выпорхнул из шкатулки мотылек. Вернее, так поначалу показалось. Приглядевшись, Злата с удивлением рассмотрела крошечного человечка с прозрачными крылышками за спиной. Шиликунами таких существ называли, обладали они силой немалой, несмотря на росточек крошечный.

— А ты думала, Кощей привечает только кровожадных тварей? — спросил Кощег, и не дожидаясь ответа, молвил: — Ошибаешься. В этом лесу много того, чего не встретить нигде более, — он щелкнул по листу с виду вполне обычного папоротника, и тот засветился, а потом в скоплении листьев расцвел крупный алый бутон с оранжевыми и золотыми тычинками.

— Это же… — Злата не поверила собственным глазам.

Кощег лишь повел плечом и произнес:

— Красиво.

— Папоротников цвет! — уж насколько Злата устала, а вмиг поднялась на ноги, разглядывая чудо, о котором лишь слышала.

Искала она, разумеется, папоротников цвет в купальскую ночь — многие искали — да без толку. Мужи ученые сказывали будто и не цветет папоротник никогда. Но вот же он — самый настоящий, волшебный!

— Ну цвет… ну папоротников, — устало проговорил Кощег. — Путь освещает и на том спасибо.

Цветы расцветали по обеим сторонам невидимой тропинки. Заблудиться было бы невозможно, вот только зачем им тогда шиликун?

От неожиданности Злата спросила вслух, а может вопрос у нее был написан на лице.

— Поможет безопасное место для ночлега найти, — ответил Кощег и ахнул, потому что шиликун ухватил его палец ручками и ножками и впился в него не такой уж и маленькой пастью. Кощег аж побледнел сильнее прежнего — даже в сумраке это увидеть удалось.

Некоторое время он молча терпел, затем встряхнул рукой, скидывая кровожадного пакостника.

— Ну хватит! — в голосе явственно прозвучали стальные ноты. — Веди туда, где сумеем в безопасности ночь провести, и никто дурного нам ничего не сделает: ни живой, ни мертвый.

Шиликун, кувыркаясь, отлетел на несколько шагов, затем затормозил, запищал, но голос его был тише и тоньше комариного писка, ничего разобрать не получалось. Тогда маленький пакостник — во всяком случае, называли шиликунов именно так — упер руку в бок, а другой погрозил Кощегу крохотным кулачком.

— Живо! — прорычал тот. — Смотри, доерепенишься, на свободу не отпущу.

Писк чуда-юда стал еще более высоким.

— Не хнычь, — Кощег поморщился. — Веди, а опосля можешь лететь на все четыре стороны. Коли не обманешь, то спокойно живи. Но посмеешь исполнить приказ в неточности…

Шиликун повернулся и споро полетел вглубь леса. Кощег и Злата отправились за ним.

Лес стоял притихший, дышал ночной свежестью и ароматом ночных цветов. Казалось, ничего не могло быть в нем опасного или просто пугающего. Вскоре долетел шиликун до одинокой скалы. Располагалась та внутри холма, травой и кустарником поросшего. Подумалось, упала каменюка с неба. А может, наоборот, из-под земли вылезла. Еще Злате почудилась раззявленная каменная пасть на месте пещеры, но она вовремя мысль об этом из головы выбросила. Она уже саму себя плохо помнила пока сюда добралась. Менее всего хотелось озвучивать страхи дурацкие.

— Туда?

Шиликун завис над входом, рукой указал в глубину, пропищал что-то.

— Да помню я, помню, — проворчал Кощег. — Одна ночь, не больше.

Он подошел и принялся развязывать хитрый узел, все еще скреплявший веревку у Златы на поясе. Пальцы столь споро двигались, что она и не заметила секрета узла, а Кощег отступил от нее, первым вошел в пещеру и рухнул у дальней стены. Злата за ним вошла и тоже у каменной стены присела. Ей были безразличны холод камня, отсутствие огня. К тому ж и не казалось здесь холодно, а может, она слишком устала, чтобы чувствовать. Веки закрылись сами собой.

* * *

Она долго не желала открывать глаз. Казалось, снова она в гостях у Ягафьи. В оконце теплый утренний свет пробивался, мурчал свернувшийся в ногах Баюн. Можно еще чуть подремать, пока бабушка не позовет к столу. Поход через болото и всяческие приключения, с ними случившиеся, Злате чудились чуть страшным и захватывающим сном. Ее временами посещали такие. Тепло и спокойно — разве могла она ощущать подобное, лежа на камне голом да в пещере?

Она потянулась и подумала, что утро еще не наступило раз по-прежнему темно. Приоткрыла веки. Все верно, темно, но оно и понятно: вряд ли в пещеру проникали солнечные лучи. А еще позже наконец сообразила, кто именно согревал ее ночью. Кощег и теперь лежал рядом, укрыв плащом и ее и себя.

По пещере блуждали тени, неярко светились капи: некоторые с потолка свисали, иные из пола вырастали. Первые распространяли прозрачно-малиновый, а другие — бирюзовый свет. Странно, вчера Злата ничего подобного не заметила. И звонкого журчания не слышала тоже. В углу прямо из камня бил родник, и только теперь Злата вспомнила, как сильно хочет пить. Причем именно эту водицу.

Осторожно, стараясь не разбудить Кощега и самой о