Егор Смирнов: каникулы в СССР. Том 1 - Валерий Юрич

обожаемых в детстве деликатесов. Готовил я его по-особому. Намазав хлеб маслом, я сверху немного посыпал его сахарным песком. Не знаю, что на меня нашло в этот миг: то ли я хотел показать маме свое обычное поведение, то ли действительно мои детские привычки иногда брали верх над взрослыми. Я ведь никогда так не поступал, будучи в зрелом возрасте, поскольку ограничил с определенного момента потребление сахара. Но сейчас мне очень захотелось снова попробовать этот вкус.

Когда чайник, наконец, вскипел, я долил в кружку кипятку и немного разбавил холодной водой, которая стояла рядом в поллитровой банке. А после этого откусил булку. Песок к тому времени частично растаял и впитался в масло. Вкус был не то, чтобы каким-то необычным, но он сразу напомнил мне мое первое детство, и мне сразу показалось, что такой чудесной булки с маслом я не ел уже очень давно.

Одним словом, завтрак удался на славу. После него я вернулся в большую комнату и негромко включил телевизор. В это время по первой программе шел документальный фильм, посвященный дню мелиоратора, а по второй — ритмическая гимнастика. В 9:20 должно было начаться «Спортлото», а потом — «Будильник». Именно под эти передачи начиналась у нас воскресная уборка.

Мама разбудила Аню. Та заспанная и недовольная отправилась в ванную. Но поскольку уборка — мероприятие общесемейное и неизбежное, ей так или иначе приходилось с этим мириться.

Я всегда любил прибираться в большой комнате, поближе к включенному телевизору, а заодно и к открытому балкону — с улицы в любое время мог позвать кто-нибудь из друзей, решивших пораньше выйти прогуляться. Обычно мы так и делали, особенно, если были на велосипедах: становились под балконом у одного из друзей и орали на весь двор его имя. В большинстве случаев это действовало безотказно.

Я принялся подметать пол, а после протер пыль с мебели и телевизора. Финальным аккордом было мытье полов. Обычно этим занималась мама. Она выносила в комнату ведро с теплой водой, в которую добавляла хлорки и стирального порошка, смачивала в нем тряпку и после этого наматывала ее на швабру. Сначала проходилась по полу обильно смоченной тряпкой, а потом подтирала сухой. При этом всем остальным членам семьи строго-настрого запрещалось ходить по сырому полу. Надо было обязательно дождаться, пока он высохнет. Все стулья во время этого процесса помещались ножками вверх на стол или на диван, чтобы не мешались при уборке.

Я забрался с ногами на диван и не отрываясь смотрел телевизор, пока мама мыла пол. Я не мог понять, почему мне, по сути, взрослому человеку, вдруг вновь стала интересна такая детская передача, как «Будильник». Возможно, что всему виной было охватившее меня радостное ощущение вернувшейся эпохи СССР. Все мне было интересно, все привлекало мое внимание, а особенно то, что было связано с моими детскими впечатлениями. И я пока ничего не мог с этим поделать. Да и не хотел, если честно.

Наконец, уборка закончилась. Все разошлись по своим делам: мама — на кухню, отец — к себе в комнату, Аня — к зеркалу, наводить прическу и макияж. В это время в моде были пышные завитые прически. И для достижения этого эффекта Аня пользовалась электрическими щипцами для завивки. Волосы захватывались ими и наматывались в несколько оборотов на круглую нагретую основу. Это позволяло добиваться эффекта пышной завивки. Дополнительно Аня особым образом начесывала их расческой и в конце закрепляла из баллончика аэрозольным лаком для волос.

И сейчас в комнате перед зеркалом она проводила эти уже привычные для нее манипуляции. Я какое-то время с интересом следил за ней краем глаза, а потом, когда мне это наскучило, сбегал на балкон и снял с веревки высохшую к этому времени одежду.

По телевизору шла передача «Служу Советскому Союзу!», а потом должна была начаться «Здоровье». Залипать перед экраном в то время, как на улице ярко и приветливо сиял очередной солнечный летний день, мне совершенно не хотелось. Я выключил телевизор, быстро оделся, крикнул маме, что отправляюсь прогуляться, и выскочил в подъезд.

И первым, кого я увидел, спустившись на три лестничных пролета, был Вовка Никитин. Он сидел на подоконнике и хмуро смотрел на меня. И его тяжелый взгляд не сулил мне ничего хорошего.

Глава 14

Я замер наверху лестницы. Моя рука непроизвольно нырнула в карман шортов, где лежал болт. Никитин криво ухмыльнулся и спрыгнул с подоконника. Но подниматься ко мне навстречу он не спешил. Уперевшись руками в бока и широко расставив ноги, он исподлобья смотрел на меня. Я понимал, что если сейчас побегу или начну звать на помощь, то верну своему врагу всю его прежнюю уверенность и наглость. Поэтому я продолжал молча стоять наверху и не сводил глаз с подбоченившегося отморозка. Эта немая сцена продолжалась с полминуты, а потом Никитин вдруг хрипло спросил:

— Зачем участковый приходил?

— А ты, типа, не знаешь? — с подозрением глядя на собеседника, произнес я.

— Знал бы — не спрашивал, — буркнул в ответ Никитин.

— Тогда спроси лучше у своего дружка Орешкина, а точнее у его родителей, — хмуро усмехнулся я.

— Вот тварь! Я так и знал! — кулаки Никитина судорожно сжались. — И что ты менту рассказал?

— Что было, то и рассказал. Какой смысл отпираться? — равнодушно пожал я плечами. — Орешкин все уже и без меня выложил.

— То есть, что держал и душил тебя Орешкин, а я тебя и пальцем не тронул, верно? — В голосе Никитина прозвучала угроза.

— Не успел тронуть, — холодно поправил я, покрепче сжимая в кармане болт.

— Слушай, Смирнов, ты что такой борзый? — Никитин сделал шаг в мою сторону и оперся рукой о перила. — Может, тебе жить надоело?

Я ничего не ответил, продолжая холодно смотреть на оппонента. Вся его напрягшаяся фигура говорила о том, что он готов ринуться вверх по лестнице, чтобы настигнуть меня. В то время, как его левая рука сжимала перила, правая залезла в карман штанов. Я понимал, что от этого движения ничего хорошего ждать не стоит. Что бы ни находилось у Никитина в кармане, это была явно не конфета.

И я оказался полностью прав: в руке отморозка блеснуло лезвие ножа. Это была обычная раскладуха с несколькими лезвиями, которые носили в карманах практически все мальчишки во дворе. Их обычно использовали для различных игр: ножички, земельки, танчики