Ревизор: возвращение в СССР 38 - Серж Винтеркей

— Если всё срастётся с нашей схемой по Крыму, то и здесь найдём ему место, — ответил я Мещерякову.

Примчались на такси в аэропорт. Не зря спешили, успели на последний рейс в Москву. Звонок Мещерякова всё решил, места для нас нашлись. Правда, Чаре и Максу пришлось лететь стоя.

— Была бы ситуация обычной, я бы, конечно, разрешил парням на несколько дней в Крыму задержаться, — сказал мне Мещеряков, когда мы, оторвавшись от остальных пассажиров, шли после посадки к зданию аэропорта, — заслужили. Но как бы Николаенко не начал там искать похитителей… В такой ситуации затянувшийся отдых в Крыму мог оказаться для их здоровья не полезен.

— Полностью поддерживаю. Нам всем в Крым можно возвращаться только после того, как мы Николаенко под себя подомнём. — согласился я с ним.

Попрощался в аэропорту со всей компанией, с которой мы такое дело сделали. А с Мещеряковым мы договорились завтра по утру созвониться. Он как узнает, когда Захаров сможет с нами встретиться, тут же со мной и свяжется.

Приехав домой, закинул чемодан себе в квартиру и тут же поднялся этажом выше. Прикинул, что вполне может быть, Ахмад уже маму смог забрать с ребёнком домой. А если нет и пойдёт завтра, то надо с ним как раз и договориться по этому поводу, чтобы я тоже поучаствовал.

Но нет, все же опоздал. Дверь мне открыла сама мама.

— Паша! А мы уже дома! — обняла она меня. — Пошли, на брата своего посмотришь.

— На Рината или Рахмата? — спросил я.

— Ой, мы ещё сами не определились, — махнула она рукой и повела меня.

Честно говоря, в прошлой жизни я немного стеснялся смотреть на новорождённых, пока своя дочка не появилась, а за ней и внуки. Красные, сморщенные и крикливые… Но потом таки пообвыкся… Братишка был именно таким, как я ожидал — красным и сморщенным. Ну а что сейчас не кричал, так у него на это была веская причина — он крепко спал.

Так что я постоял около его кроватки, прошептал несколько добрых слов о его красоте, чтобы порадовать родителей, и мы пошли с Ахмадом и мамой на кухню. Немножко опасался, что Ахмад достанет водку, чтобы отпраздновать, но похоже, что он уже вполне себе напраздновался за последние полторы недели и был вполне готов вести трезвый образ жизни. Так что мама просто поставила чай кипятиться.

— Ты голодный с дороги? — спросила она меня.

— Нет, мы по дороге с аэропорта заехали в ресторан с ребятами, покушали. — тут же соврал я. Не буду же я правду говорить, что голодный, как сто чертей. В данный момент ей точно не до того, чтобы моей кормёжкой заниматься.

— Ну как оно там в Крыму? — спросил Ахмад.

— Загит с Анной привет передавали, все у них хорошо.

Меня порадовала, что мама явно чувствовала себя прекрасно. Была бодрой и энергичной. Очень радовалась, что вырвалась наконец из больницы.

— У них там такие проблемы со стафилококком, представляешь? — говорила она мне, — а они меня не отпускают и не отпускают!

Ахмад очень меня поблагодарил за то, что я навёл его на «17 мгновений весны». Сказал, что этот многосерийный фильм очень захватывающий, и на работе его тоже все постоянно обсуждают.

Время было позднее, так что поговорили минут двадцать, я ещё раз их поздравил и откланялся.

Вернувшись в свою квартиру, достал одну из банок импортной ветчины, открыл также банку венгерских огурчиков. В холодильнике ещё относительно неплохо себя чувствовал хлеб, который я предусмотрительно засунул туда перед отъездом. Бутерброд, который заставила меня съесть мама у себя наверху, был ни о чём для молодого голодного организма. Так что я быстренько соорудил ещё три и принялся хавать. Угостил и Панду, которая очень по мне соскучилась. Даже съев свой кусок ветчины, забралась ко мне на руки, что обычно не делала. Аристократка, всё же, так что была выше этого…

Насытившись, взял тетрадь Николаенко, свой блокнот, ручку, калькулятор и принялся анализировать имеющуюся информацию. В тетради были данные по доходам за последние три года, с июля 1970 по июль 1973, и мне хотелось посмотреть, как изменялся доход от года к году по каждому из предприятий. Не было у Николаенко также и общей суммы по месяцам. Почему — загадка для меня… Возможно, просто-напросто лень было считать? Так же я не оставлял надежд найти хоть что-нибудь про его дядю и его долю в теневой империи племянника. Пока просматривал тетрадь по дороге, ничего такого, к сожалению, не обнаружил, но мало ли повезёт.

Спустя час тщательного изучения тетради Николаенко смог подбить общий итог по годам. Сумма теневого дохода неплохо так росла по годам. За первый год, по которому я получил информацию, он собрал со своих предприятий 65000 рублей. За второй год сумма выросла на 27000 рублей, а за третий достигла 103000. К сожалению, всё же ни слова о том, сколько из этой суммы ушло дяде, я нигде не нашёл…

Ещё спустя полчаса я подготовил краткую справку по всей этой информации для Захарова. Особое внимание обратил на ту часть деятельности Николаенко, которая была связана с фальсификацией винодельческой продукции. Ясное дело, что когда мы подомнём под себя его империю, с этим ему придётся завязать. По крайней мере, я точно буду на этом настаивать. Так что и Захарову надо будет сразу же сказать, что на долю с этой суммы он может не рассчитывать.

Учитывая, что свой последний день в Крыму я действительно отдыхал, энергии было полно, так что поработал ещё пару часов над тем, что можно предложить в плане изменений по теневой империи Николаенко, когда она попадёт в наши руки. Уж что с ходу в голову пришло…

Подскочив в восемь утра, сразу же начал день с пробежки по дворам. Так рано я звонка от Мещерякова не ждал, и нужно было этим пользоваться. Погода была мрачной и дождливой, но на самом деле я люблю бегать в дождливую погоду. Это гораздо приятнее, чем бегать по жаре. Ну и не самый чистый московский воздух хоть немножечко очищается от смога…

Вернулся, принял душ, неспешно позавтракал, а Мещеряков так и не звонил. Уже от скуки снова занялся вчерашними расчётами возможных преобразований в Крыму. Только как следует увлёкся, как тут же раздался телефонный