Товарищ «Чума» 8 - lanpirot

Но кто и когда сотворил здесь такое чудо? Вот достойная загадка, ответ на которую принесёт профессору Грейсу мировую славу. Да и без разгадки слава ему теперь железно обеспечена! Матиас подошел поближе и во все глаза уставился на тело, заключенное в настолько чистейший лёд, что его практически не было видно, если бы не кровавая подсветка, проявляющая границы ледяной домовины.

— Он словно бы парит в воздухе… — прошептал подошедший Вальтер, тоже неподвижно замерший возле гроба.

Мертвец — весьма молодой человек, не старше тридцати лет, заключенный в прозрачную глыбу льда, казалось, просто прилёг на минуточку отдохнуть, настолько отлично он сохранился. Лишь очень бледное лицо, в котором не было ни капли «крови», выдавало в нем покойника.

— А это что? — дернулся в сторону Бунге, едва не сбив с ног стоявшего за его плечом старика-серба. — Это… Это… Это же…

Посиневшая верхняя губа обитателя ледяной усыпальницы была вздернута, как у озлобленного пса, а из-под неё торчали два острых игольчатых клыка, измазанных чем-то алым, похожим на свежую кровь.

— Это вурдалак, Матиас! — Наконец сумел справиться с волнением Вальтер.

— Бинго, Вальти! — воскликну Грейс. — И это — цель нашей миссии! И мы её достигли! Даже не думал, что это случится так скоро…

— И как он на нашего серба похож… — Продолжил Бунге, не отрывая глаз от мраморно белой рожи оскалившегося вампира.

— Конечно похож, — выступил вперед старик, одним движением руки вырывая глотку Вальтеру мгновенно отросшими когтями на пальцах, — ведь это мой сын!

[1] Сама по себе Унтер-ден-Линден перед Бранденбургскими воротами похожа на московский Арбат. Куча разных художников, мимов, ряженых, уличных певцов и всяких других развлечений.

[2] Горельефом называется один из видов скульптурного рельефа, в котором изображение выступает над плоскостью более чем наполовину. Горельеф ближе к объемной скульптуре, чем другой, более плоский вид декора — барельеф.

Глава 12

Я проснулся и долго лежал, глядя в потолок, украшенный изящной лепниной. Сон, который приснился мне сегодня, был настолько реальным, как будто происходил на самом деле, а я был его непосредственным участником. Даже запах свежей горячей крови до сих пор будоражил мои ноздри.

Что, а самое главное — почему я всё это видел? В реальности происходящего я совершенно не сомневался. Вот только как события, произошедшие с фрицами в ледяной пещере, попали в мой сон? Я уже понял, что был свидетелем плачевного, но закономерного конца очередной группы нацистов, одну из которых я лично уничтожил, пребывая «в образе» восставшего скелета из Комо.

Я прикрыл глаза, вспоминая сон, стараясь восстановить в памяти его мельчайшие подробности. А то ведь знаете, как бывает? Открыл глаза, и, вроде бы, помнишь все, словно это было наяву. Но уже через пару минут вообще не можешь вспомнить о произошедших во сне событиях. И, как не пыжься — словно мокрой тряпкой стёрли запись мелом со школьной доски.

Однако, я сумел без особого труда восстановить увиденное: и как фрицы забрались в какую-то ледяную пещеру, и как нашли там вмороженные в лёд тела монахов, и как вышли в какую-то ледяную усыпальницу, где в саркофаге из прозрачного льда «хранился» какой-то дохлый вампирёныш.

А вот дальше события понеслись настоящим галопом: привлеченный нацистами в качестве помощника местный старикан-серб, оказался не тем, за кого себя выдавал. Он, оказывается, был тоже той еще тварью — вампиром, и отцом того самого вмороженного в лёд кровососа.

В мгновение ока вырвав отросшими на руках когтями глотку заместителю начальника экспедиции — некоему Вальтеру Бунге, старикан на мгновение припал ртом к хлещущей из разорванных жил струе крови. Пока опешившие немцы не вышли из ступора, старикан-вампир отбросил в сторону безвольное мертвое и совершенно обескровленное тело, словно старую поломанную куклу, и буквально растворился во тьме ледяного подземелья.

— Где он, сука? Куда делся? — заголосили стрелки охраны, когда их куцые мозги наконец-то вышли из ступора.

Лязгнули металлом взводимые затворы автоматов, и маленькая армия гауптштурмфюрера СС ощетинилась смертоносным оружием, готовая в любую секунду пустить его в ход. Темноту ледяной пещеры расчертили лучи электрических фонарей, но чертов упырь словно сквозь землю провалился.

Под защитой автоматов профессор Грейс кинулся к своему другу и коллеге, но помочь ему он уже никак не мог — тело бедняги Бунге уже начало остывать, покоясь на холодном льду, слегка расплавленном горячей кровью доктора исторических наук.

«А ведь он предчувствовал такой конец, — неожиданно подумал Грейс. — Недаром же он просился обратно».

— Прости, друг… — виновато прошептал гауптштурмфюрер СС, закрывая широко распахнутые глаза Вальтера, в которых плескалась какая-то детская обида на весь мир и судьбу, так несправедливо обошедшуюся с ним. — Кто ты такой, Душан⁈ — словно раненный зверь, заревел Матиас. — За что ты так с ним? Мы же могли договориться! И все бы остались в выигрыше!

— С пищей не договариваются! — Пришел неожиданный ответ. — Её просто жрут!

Как только эсэсовец и его солдаты не пытались определить направление, откуда пришел ответ, они так и не смогли этого понять. Слова сербского вурдалака, казалось, звучали отовсюду.

— Мы можем предоставить тебе гораздо больше, нежели ты даже сумеешь себе представить! — прокричал в темноту Матиас. — Десятки, сотни, даже тысячи таких вкусных для тебя человечков мы можем поставлять хоть ежедневно! — потихоньку начал «выдавать» секретную информацию, насчет которой его инструктировал лично Вилигут. — Мы хотим сотрудничать! Выходи, Душан! С нами тебе больше никогда не придётся скрываться в темноте! С нами тебя ждет счастливое будущее! С нами…

— Ненавижу людишек! — прошелестело в ответ, а следом мелькнула стремительная тень, и двое стрелков рухнули на лед с напрочь оторванными головами, заливая пространство вокруг себя потоками крови, хлещущей из обрубков шей. — Вы — жертва, а я — охотник! И мне очень нравится охотиться на таких, как вы!

Перепуганные стрелки, заполошно замолотили из автоматов по сторонам, но это ровно ничего не изменило — стремительная тень, за которой человеческий глаз был не в состоянии уследить, мелькнула еще раз, и на льду забились в конвульсиях еще двое солдат, лишенных голов.

— Ты не понимаешь, — продолжал надрываться побледневший словно накрахмаленное полотно Матиас, — мир изменился! Люди изменились! Мы еще можем договориться!

— Люди ничуть не