Японская война 1904. Книга пятая - Антон Дмитриевич Емельянов

— Это торсионные стержни, — немного растерянно начал Дукельский и, заметив, что не все понимают, что это, поспешил добавить. — Есть несколько способов противодействия качке. Пружина работает за счет сжатия, рессора — за счет изгиба, ну и торсион — за счет скручивания. Мы их использовали, чтобы компенсировать возвратный импульс тяжелых орудий после выстрела. Но при чем тут ваши броневики?

— А давайте покажу! — Анной уже овладел самый настоящий азарт.

Вскочив на ноги, девушка подошла к выходу и распахнула дверь в цех, куда за это время как раз успели завести две машины. Одна — типичный броневик, рамы для которых сейчас собирались на Путиловском, а вторая… Она выглядела словно волк рядом с собакой. Вроде бы и похоже, но в то же время сразу понимаешь, кто тут домашний питомец, а кто — машина для убийства.

— Что это? — спросил Шухов.

— Вторая машина — это образец. Генерал Макаров собрал его сразу после штурма Инкоу и отправил к нам, чтобы мы смогли увидеть на практике некоторые его идеи.

— Внутри гораздо больше места, — Жуковский, словно мальчишка, забрался наверх и заглянул в люк.

— Здесь как раз используется экспериментальная подвеска из трех торсионных валов, — пояснила Анна. — К сожалению, у них оказалась очень низкая надежность, и поэтому пока в боевых машинах от них отказались, но в будущем…

— Меньше веса, больше места, — Жуковский как фанат авиации сразу оценил плюсы.

— Рассчитать и изготовить торсионы для машины весом в три тонны будет очень сложно, — Дукельский как практик был настроен гораздо более скептично.

— Три тонны — это только сейчас кажется много, — Анна бросила быстрый взгляд на письмо Макарова. — К 1907 году мы должны выйти на 10 тонн, причем не для тяжелого, а для среднего броневика.

Собравшиеся мужчины переглянулись, и теперь к сомнениям в их взглядах тоже добавился азарт.

— А это что? — Шателен залез внутрь макаровского броневика и, приметив следы проводов, нашел нишу с дополнительным бронированием.

— Место для радиотелеграфа, который питается от динамо-машины. Тут же антенна, которую можно выдвинуть до трех метров в высоту.

— А сама станция?

— Вячеслав Григорьевич хотел бы сохранить эти свои наработки в тайне. Впрочем, здесь у нас развязаны руки, и если сделаем лучше, то он готов платить от тысячи рублей до миллиона за каждое нововведение в зависимости от степени его полезности.

— До миллиона? — на этот раз вскинулся Розинг. — Не знал, что Макаровы так богаты.

— У Вячеслава Григорьевича разрешение лично от царя на развитие своего города на Дальнем Востоке. И, как я слышала, только на днях он продал китайцам каких-то тракторов на 20 миллионов. Так что в его финансовой состоятельности можно не сомневаться.

— А это что? — Крылов очень внимательно изучал скелет броневика, замеряя углы и что-то набрасывая в небольшом красном блокноте. И вот он приметил несколько трубок в задней части машины.

— Это еще не доработанная система, — Анна снова сверилась с записями. — предполагается, что в ближайшем будущем враг станет наводить на нас свои пушки с аэростатов, поэтому Вячеслав Григорьевич предлагает прикрываться от них дымовым облаком. По этим трубам, как по мортирам, где-то на двадцать метров вверх выкидываются специальные гранаты. Если так сделает целый взвод, то заметить машины с воздуха станет практически нереально, и у нас появится возможность перекидывать целые соединения даже по открытому пространству.

— Очень интересно, — закивал Крылов. — Но тогда нам бы в команду еще химиков, чтобы правильно рассчитать составы для таких гранат.

Теперь пришла очередь уже Анны делать заметки. Девушка на мгновение отвлеклась, а когда подняла голову, вся собранная ею команда работала сама по себе. Они что-то обсуждали, о чем-то спорили. А потом одна за другой начали рождаться идеи того, что они смогли бы разработать для армии. Вернее, сначала эти энтузиасты были готовы остановиться на самом первом пришедшем в их в головы варианте, но тут уже Анна сделала то, ради чего и пришла сюда. Напомнила им о сроках, о критериях, которые точно нужны армии… И работа закипела вновь.

Казалось бы, что можно сделать за один день? Но они успели очень много!

* * *

Сижу, расшифровываю послание из Санкт-Петербурга от Анны Нератовой. Слава репутации Путиловского, деньгам и амбициям девушки — она смогла собрать вокруг себя поистине интереснейших людей. А уж предложенные ими варианты будущих броневиков… Ближайшая версия, которую они начнут массово собирать уже через три недели, оказалась не столь революционной, как мне бы в глубине души хотелось, но и так эти ученые мужи смогли нащупать несколько решений, до которых я просто не додумался.

Например, бензиновые двигатели. Я-то уперся в дизели, но здесь и сейчас разработанные в том числе и для набирающей силу авиации моторы давали большие обороты, весили всего ничего и, главное, почти не вибрировали. Да, технологически они были сложнее, но их уже выпускали, и купить готовые моторы вместе с лицензией было несложно. Так, команда Нератовой нацелилась на 30-сильный французский «Панар», который уже опытно собирали в России. И в качестве запасного варианта — на 40-сильный «Даймлер», но с германскими лицензиями было сложнее, так что пока непонятно, что в итоге выгорит.

В качестве перспективного двигателя выбрали 8-цилиндровый «Рено» — с ним придется, конечно, много работать, запуская производство почти с нуля, зато в итоге мы могли замахнуться на сердце для будущих машин с мощностью 120–150 лошадиных сил.

— Что думаете? — я подвинул бумаги Мелехову и стал ждать его реакции.

После бегства японцев Павел Анастасович замкнулся в себе, и вот я решил попробовать так его вытащить. Да и учитывая, что именно он участвовал в запуске половины моих производств, скрывать что-то от Мелехова я точно не видел смысла.

— Если расточить цилиндры и бензин найти почище, то сможем и двести выжимать, — тот кивнул. Пока без особого энтузиазма. — Маленькие моторы тоже можно будет разогнать. Только где столько бензина взять?

— Пришлют, — я потер руки. — У нас и у самих теперь связи на Кавказе, и наши новые друзья с нефтью на ты. Вот тут расчеты.

— Так, — Мелехов почесал лоб. — расход 60 литров на 100 километров, в среднем броневик делает 30 километров в день, итого 18