Юсупов. Тьма Внутри - Гоблин MeXXanik

К моему удивлению, секретарь покачала головой:

— Как я уже говорила, мне довелось повидать много всякого, что сложно объяснить. Поэтому верю, что в теории такое может существовать. Но на практике… Мне сложно принимать всерьез сказки девчушки, которая не видела мира и лишь изредка выходила из приюта. Не удивлюсь, если она придумала эти самые голоса и в них поверила.

— Вы рациональный человек, Виктория Ильинична, — не стал спорить я.

Муромцева замолчала. Завела двигатель и буднично уточнила:

— Куда едем?

— Домой, — ответил я, откинувшись на спинку сиденья. И авто выехало на дорогу.

Я смотрел в окно, раздумывая, стоит ли делиться с Викторией информацией про то, что у Анечки нет астрального двойника? Братство может придумать, как использовать эту уникальную особенность воспитанницы. Поэтому немного поразмыслив, я решил Анечку не подставлять. Неспроста мать-настоятельница не выдает талантов девочки. Наверное, тоже понимает, что прознай про то жрецы, то не поверят в ее дар и бедняжку заберут в дом скудоумия. А куда хуже будет, если поверят. И решат испытать девчонку на ересь. Не все взрослые переживают такие обвинения. Что уж говорить о ребенке. Я покосился на сидящую за рулем девушку, радуясь, что она не может читать мои мысли.

— Выходит, один из ключевых постов в этой секте занимает жрец Синода?

Голос Муромцевой вырвал меня из раздумий. И я ответил:

— Скорее всего, так и есть. И нам нужно его найти. Потому что это единственный, кто может привести нас к отступникам.

В кармане зазвонил телефон. Взглянул на экран, на котором высвечивался номер Круглова.

— Здравы будьте, Василий Михайлович, — послышался из динамика голос Виктора. — Мы проверили квартиру, адрес которой мне передала Муромцева.

— Удалось что-нибудь найти? — с надеждой уточнил я.

— В квартире никто не живет. Она заброшена уже некоторое время. За ней несколько дней понаблюдают. Но правда, я не думаю, что это что-то даст. Но версия хорошая.

Стало грустно от мысли, что Круглов пытается меня подбодрить. Но на самом деле силы организации были потрачены впустую. И добытая информация ничего не стоила.

— Подростка ищут?

— Ищут, мастер Юсупов, — заверил меня Круглов. — Но…

Он не договорил, но и без слов было понятно, что пропавшего воспитанника вряд ли найдут. Поэтому произнес:

— Понимаю.

— Вы поговорили с матерью-настоятельницей? — уточнил Виктор.

— Поговорили. Это мало что дало…

— Хорошо, — перебил меня начальник. — Тогда вечером жду вас с отчетом.

Он без прощания завершил вызов, и я убрал телефон в карман. Тоскливо протянул:

— Скорее всего, именно жрец собирает паству.

— Вы же говорили, что он не главный, — возразила Муромцева. — Передумали?

— Нет, все верно. Он не мозг этой секты. Он голос. Он несет слово и вовлекает людей в секту.

— С чего вы взяли?

— Почти все лекарские способности строятся на базе плетений жрецов, — охотно ответил я.

— Выходит, жрецы — это лекари с крошечными возможностями? — с улыбкой уточнила Виктория. Я усмехнулся:

— Душеправы с малыми способностями, — поправил я секретаря. — Такова их работа. Раскрывать и лечить души. И нести слово. Задача жреца найти запутавшегося человека, и наставить его на путь истины.

— А этот специалист находил заблудшие души и обманом вводил их в секту, — протянула Виктория.

— Все верно. Значит, где-то есть храм, который не несет изначально благую весть, а, как вы выразились, дешевый балаган. И наша задача — прекратить эту деятельность.

— Но как он их находит… — пробормотала Муромцева.

— У меня есть теория. Существует вероятность, что этот человек хороший душеправ. Многие из высокого общества не могут найти ответы в заветах Высшего. Потому что заветы и реалии сильно разнятся. Аристократы часто скучают. Кто-то от безделия. Кто-то устает от обилия денег, удовольствий и возможностей.

— Звучит так, словно деньги ухудшают жизнь, — невесело усмехнулась девушка.

— Пресыщенность делает людей скучающими. Бедным людям некогда хандрить. Они выживают, и для тоски нет времени. Как бы это наивно ни звучало. Но лень и много свободного времени приводит к тому, что люди начинают искать чего-то особенного, что может их удивить.

— Мне кажется, что вы заблуждаетесь, княжич, — фыркнула Муромцева.

— Скажите мне, Виктория Ильинична, — начал я с лукавой улыбкой, — вы часто видите на улице музыкантов, которые развлекают прохожих незатейливыми песенками.

— Бывает, — осторожно ответила собеседница, явно ожидая подвоха.

— Как часто перед ними останавливаются аристократы?

— Не могу быть уверена. Никогда не обращала на это внимания, — девушка пожала плечами. — К чему вы ведете?

— Чаще всего рядом с таким музыкантами задерживаются простые подданные. Они наслаждаются моментом, кто-то улыбается, кто-то пританцовывает. Потом поддерживают монеткой творцом и уходят дальше по своим делам. Я крайне редко видел, чтобы кто-то из сильных мира получал бы от подобного представления удовольствие. И знаете, дело не в том, что выступление плохое. Порой я слышал потрясающие композиции и удивительной чистоты голоса. Однако, для большинства людей из высокого общества выступления на улице кажутся чем-то недостойным из внимания. Но стоило бы одеть этих людей в вечерние наряды и поставь на сцену под софитами, как они враз покажутся привлекательнее.

— То есть вы считаете, что простые люди склонны замечать прекрасное?

— Многие из простолюдинов просто ценят момент. Как те мальчишки, которые прыгнули с крыши ради удовольствия.

— Вы тоже показались мне довольным после прыжка, — напомнила мне девушка.

— Справедливости ради должен признать, что я не отношу себя к тем, кто страдает хандрой. Но, быть может, все у меня еще впереди. И однажды я начну задирать нос.

— Вы вновь пытаетесь меня втянуть в спор, — догадалась девушка. — Вернемся к вашей теории. Считаете, что людьми манипулирует душеправ?

— Есть вероятность, что тот жрец из «Теплого слова» умело манипулирует человеком, совращая душу, и обрисовывает неверный путь.

— Не замечала за вами религиозности.

— Я считаю, что любая вера делает человека сильнее. Но только если вера эта не извращена. Заветов не так много: нельзя убивать и желать чужого, нельзя нарушать клятв, надо заботиться о тех, кто слаб.

— Василий Михайлович, я знаю заповеди, — мягко прервала меня Виктория. — Мне становится немного тревожно, когда вы начинаете со мной такие вот разговоры. Вдруг я завтра проснусь и перестану есть мясо,