Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 9 - Семён Афанасьев

— Пассажирский самолёт, вылетающий из Пекина (Пекин Шоуду) в Токио, покидает воздушное пространство Китая примерно через тридцать минут после взлёта, пять минут туда-сюда. — Черты лица девицы заострились.

Тему дальше айтишница слегка знала по роду занятий (коммуникационное оборудование):

— Но ведь самолёт оставался всё ещё под китайским управлением? ATC? В теории, если есть экстренное распоряжение от Пекина, диспетчер может потребовать возвращения?

— Так и было, — стюардесса качнула подбородком. — «JL22, turn heading 180, return to PEK immediately». Но на это ушло время: такое распоряжение — не уровень диспетчера или даже аэропорта. Даже не сектора — СААС, не ниже. Представляете себе китайскую бюрократию в тех кругах?

— Что такое СААС?

— Civil Aviation Administration of China. И они точно требуют документы в таких случаях…

— … либо документ заменяется приказом, пусть устным, но из о-очень серьёзного места, — подхватил метис. — Имеющего полномочия. Другое дело, из тех мест по щелчку пальцев тоже никому просто так не звонят — тщательно выясняют и перепроверяют на три раза перед тем, как. — Он поднял глаза на сотрудницу авиакомпании, — нам реально повезло, что успели.

— А срезать уголок никак нельзя было? — опять захотелось дурачиться. — Побыстрее там пролететь, напрямую?

— Авиакомпания подаёт план полёта заранее — с точками входа/выхода в сектора, эшелонами, трассами. Китайские диспетчеры утверждают маршрут и не допускают отклонений. — Ответил почему-то Такидзиро, хотя Ута рассчитывала потиранить девицу. — В Китае, особенно над Пекином, много закрытых зон, так как значительную часть неба контролирует армия. Военно-воздушные силы НОАК.

— Как мы в итоге вылетели? Китай имел право отдать команду вернуться в Пекин?

— Да, имел. Воздушное пространство Китая полностью контролируется китайскими властями, и пока самолёт не покинул FIR Китая (Flight Information Region — зона ответственности диспетчеров), он обязан подчиняться указаниям ATC (Air Traffic Control) Китая.

— Получается, команда «return to PEK immediately» (или «heading 180») была законным распоряжением? — тут уже и топ-менеджер опешила.

— Конечно. Неподчинение считается нарушением воздушного законодательства КНР — вплоть до перехвата и принудительной посадки. — Подлил масла в огонь Такидзиро.

— И как тогда?.. В голове не укладывается, — Уэки против воли взглянула в тот же иллюминатор, в который не первый десяток минут одухотворённо таращился вчерашний заключённый Ван. — Вы решили не подчиняться? — голос Уты наполнился живым интересом.

— На практике все всегда подчиняются, — разочаровал несносный метис, которого никто ни о чём не спрашивал. — Даже если на борту дипломаты, ценный пассажир или граждане союзного государства — пилоты будут подчиняться, чтобы не нарушить международное право и не подвергнуть рейс угрозе.

— А что говорит международное право?

— Согласно Чикагской конвенции о гражданской авиации, «…каждое государство имеет полный и исключительный суверенитет над воздушным пространством над своей территорией». Статья один.

— Откуда ты это всё помнишь, — недовольно заметила топ-менеджер, чтобы не молчать. — Точнее, нафига запоминаешь.

— Не специально, память хорошая, — ухмыльнулся ехидно хафу. — Статья двенадцать, Правила полётов: «Самолёт, находящийся в чужом воздушном пространстве, должен соблюдать правила этого государства».

— Вы правы. — Фемина так проникновенно таращилась на Решетникова, что снова захотелось ей двинуть. Кулаком, потом бить ногами — после того, как упадёт на пол и скорчится калачиком. — Это вторая часть, — она указала взглядом на бумажку в чужих руках. — Грозовой фронт, нам второй раз повезло.

— Не вам, а нам, — сварливо поправила Уэки. — Вы как раз ничем не рисковали.

Рука Такидзиро опять сжала где надо, призывая помолчать.

Айтишница великодушно заткнулась.

— Приказ поступил в момент перехода. Китайский диспетчер пробился сквозь помехи, когда самолёт проходил границу: с юридической точки зрения приказ был уже не обязателен к исполнению.

— Контакт к тому времени передали японскому FIR? — Решетников налился нездоровым интересом.

— Да.

— Вот это везуха, — впечатлился он ненаигранно, а её попу для разнообразия очень душевно погладили. — Ну тогда игнорировать с чистой совестью.

Ута напрягла профессиональную память:

— В авиации запись переговоров же фиксируется? Включая время передачи команды? — раз летят не наедине, хотя бы поболтать.

Коль скоро другие развлечения недоступны. Эх-х, а как хорошо было по пути сюда — пустой бизнес-класс (и так бездарно проспать всё время).

— В точку. Командир борта проверил: кто в эфире сейчас? Где мы по координатам? Чей ATC нас ведёт? — на сей раз уважительный взгляд сотрудницы авиакомпании достался ей.

Уэки сдержалась, чтобы не показать язык в ответ.

— Ну тогда и говорить не о чем, — а шестерни в голове Решетникова отчего-то заработали с утроенной силой. — Если команда пришла уже после перехода FIR — это опоздавшая команда, юридически она ничтожна. — Метис вынырнул из дежурного омута своих регулярных мутных размышлений. — Суммируем. После выхода из воздушного пространства Китая управление переходит к японским или международным диспетчерам; Китай утрачивает право требовать возвращения и посадки.

— Снаряд пролетел мимо? — Ута намотала локон на палец. — Пронесло?

— Да. Но очень хлипким стечением обстоятельств.

— И вот почему мы потревожили вас, — стюардесса наклонилась ближе и заговорила тише. — Ваш товарищ-дипломат, когда общался с нами наедине перед вылетом, не хотел тревожить вас понапрасну. Но нам он инструкции оставил недвусмысленные, как раз на такой либо подобный случай.

Уэки припомнила: прикольный друг Такидзиро, Огихара Даити, работающий в пекинском посольстве на государство, действительно на пару минут прямо в рукаве отводил в сторону сперва капитана рейса, затем второго пилота. Кажется, даже что-то передавал им при этом.

— У него всегда плохо получалось от меня что-то скрывать, — мягко улыбнулся в ответ Решетников. — Я заметил его манипуляции.

— В соответствии с его просьбой я и передаю вам все известные детали (только что сделала) — возможно, вам захочется связаться с землёй.

— Я оценил, — впечатлился Такидзиро. — Спасибо огромное. Соображу минут за пять — нужно кое-что в голове прокрутить.

— Хорошо, если понадоблюсь — зовите. Благодарить нужно не нас. «Возможно, моему летящему с вами товарищу потребуется срочно предупредить кого-то, оставшегося в Китае», сказал ваш друг. — Фемина требовательно глядела на логиста, как двадцатипятилетняя модель — на нищего сорокалетнего клерка в день зарплаты последнего, когда тот является