Владыка Нового Мира 2 - Максим Злобин

Ведь в таком случае мотивы князя были у всех на виду. Слишком очевидны для любого человека, который знает, что нельзя совать руку в работающий тестомес. И по мнению Евневича, это было всё равно что показывать карточные фокусы с запущенным артритом, а затем предлагать всем вокруг поверить в то, что это было ловко и элегантно.

Князь же в ответ сказал, что ждать больше не может. И ещё про личный пример добавил, конечно же.

– Пу-пу-пууууу, – выдохнул Евневич.

А Дмитрий Иванович Садовников тем временем добрался до финала:

– Я хотел бы сделать ещё одно заявление! – сказал князь. – И для этого мне нужно будет пригласить на сцену Елизавету Евграфовну Мендель…

Девушка незамедлительно подавилась шампанским, а её брата от такого накала страстей аж закачало.

– Прошу вас, Лизонька, поднимайтесь ко мне!

Вплоть до самой развязки девушка не понимала, что происходит. Мысль о том, что сейчас ей будет сделано публичное предложение просто не приходила в голову. В полной тишине и под всеобщими взглядами, Её Благородие процокала средь расступающейся толпы и поднялась на сцену. Вежливо улыбнулась, – как учили, – и сказала в микрофон:

– Добрый вечер!

А Садовников не стал ходить вокруг да около и бухнулся на одно колено. Заклинать: «черепушка врага хрусти, первый снежок хрусти, а коленный сустав Дмитрия Ивановича не хрусти» – было уже поздно, и характерный звук эхом разнёсся по залу. Аристократы учтиво смолчали.

– Елизавета Евграфовна, голубушка! – князь вытащил из кармана коробочку с кольцом. – Скажите, вы согласны стать моей женой!?

Глава 12

Вот это я, конечно, удачно зашёл.

С оленегатора и сразу на бал, так сказать. Хотя… немного лукавлю всё-таки. До Нового Сада я добрался уже несколько часов назад, но к своему первому выходу в свет относился весьма серьёзно – вот и задержался.

Первое впечатление можно произвести лишь раз, не так ли? А всем этим людям, – всем гостям Дмитрия Ивановича Садовникова, – я в скором времени предложу поверить в меня, как в нового правителя города. И надо бы заранее начинать соответствовать такому статусу.

А потому: душ, парикмахерская, костюм. Обязательная программа. В противном случае я заявился бы в особняк в плаще и берцах, так ещё и стойко воняя дорожными приключениями. Круто-дерзко-молодёжно? М-м-м-м… возможно. Но только не для аристократов старой закалки.

Но вот я здесь!

Красив, пахуч и обаятелен. Представился охране на входе и извинился за опоздание. А пока моё имя искали в списках, обернулся на мостовую и не смог сдержать улыбки: чуть ли не все экипажи «Такси Харон» были сейчас припаркованы неподалёку от особняка. И значит сильные мира сего уже знают обо мне; представляться гостям князя будет нетрудно.

– Проходите, Харитон Христофорович.

– Благодарю, – я одёрнул ворот пиджака и зашёл в просторный, светлый, но абсолютно пустой холл.

Тут меня сразу же приветил молодой человек из обслуги князя, и любезно проводил в зал. Тихонечко приоткрыл дверь, затем шёпотом подсказал где находится стол с закусками и пожелал хорошо провести время.

В зале тем временем почему-то стояла полная тишина. Что-то реально захватывающее происходило на сцене. И это просто отлично! Самое-то, чтобы провернуть задуманное. Оглядевшись по сторонам, я заприметил здоровущий экран, на котором был изображён герб Нового Сада поверх трепыхающегося флага Российской Империи, – типа декорация такая патриотическая.

Проследив за направлением луча, я выискал под потолком маленький проектор и по стилизованной заглушке примерно понял, куда идёт провод. Компьютер мне нужен. Или проигрыватель. Или… чёрт его знает, что они там такое используют, но теперь мне нужно всего лишь навсего добраться до этого «чего-то», воткнуть флешку, тыкнуть на кнопку воспроизведения и затеряться в толпе.

А дальше Лысый Опездол, – с недавних пор не могу называть Голубицкого как-то иначе, – сам подробно расскажет, кто и за что убил его отца.

Во-первых, у него в городе авторитета явно побольше… ну пока что, во всяком случае. И нет среди знати человека, который бы не был знаком с Андреем лично. Во-вторых, план забраться на люстру, орать о пороках князя, так ещё и размахивать оригиналом драгоценного документа… ну вот я даже не знаю, кем я должен быть, чтобы попытаться провернуть такое.

Должного эффекта оно не произведёт и будет выглядеть со стороны, как дебош. Меня снимут, письмо уничтожат, и всё, конец истории. Отличный, – а возможно и единственный, – шанс сместить князюшку бескровно будет упущен, и придётся воевать по-настоящему.

Ладно! Погнали.

Стараясь дышать через раз, я как мышка покрался по следу проводов, но тут…

– Елизавета Евграфовна, голубушка! – имя сестры Менделя сработало как триггер, и я невольно прислушался. – Скажите, вы согласны стать моей женой!?

– А-а-ах, – прокатилось по залу.

А на сцене, припав на одно колено, стоял перед Лизой сам Его Сиятельство. И кольцом в коробочке в неё тыкал. Так вот прям: тык-тык. Неожиданно. Удивительно. Остро, блин, сюжетно. Тут дыхание затаил не я один, но и весь остальной зал.

– Нет! – ответила Лиза.

– А-АА-ААХ!

Судя по глухому стуку, кто-то из присутствующих свалился в обморок. Понятное дело, что новые вводные заставили меня отложить все остальные дела и наблюдать за тем, что происходит на сцене.

Князь, багровея лицом, что-то прошептал Лизе, а та снова крикнула:

– Нет! – а затем ещё: – Я люблю другого!

Тут юная Мендель со слезами на глазах обернулась к залу, каким-то сверхъестественным и сверхточным наведением выцелила в толпе меня и улыбнулась. Я в свою очередь жестами начал попеременно семафорить ей «не надо», «дура» и «пожалуйста», но… где-то в глубине души уже понял, что первоначальному плану пришёл п****ц.

– Простите, князь! – громко и во всеуслышанье крикнула Лиза. – Вы самый достойный и порядочный из всех мужей, о которых я только лишь могла мечтать! Но дело в том, что я уже помолвлена и не могу нарушить клятву!

Вытаращив глаза, я навалил жестикуляции и теперь был похож на аэродромного регулировщика во фраке. Садовников же схватился за единственную соломинку, которая спасала его от публичного унижения: захлопнул коробочку, встал с колена и попробовал улыбнуться. Со стиснутыми зубами и взглядом, в котором читалось: «убью», – но всё-таки попробовал.

– Приношу свои искренние извинения за это недоразумение, Елизавета Евграфовна, – сказал князь. – Не знал.

– Не вините себя, Ваше Сиятельство, – продолжила вытаскивать и его, и заодно себя Лиза. – Вы ни в чём не виноваты. Вы не могли знать, поскольку мы никому