Небо в огне - Алексей Ковригин

в церковь заглядываю, разве что только «по случаю». Беру курс на свой аэродром. Тут по прямой тоже чуть больше пяти километров осталось, а что там творится на «Бильбо-один» понятия не имею. Может на взлётной полосе завал из разбитых «Ньюпортов» и в ту «кучу-малу» мне как-то совсем не хочется. Но так и с посадкой на свой аэродром «Бильбо-два» тоже есть некоторые проблемы. В правилах эксплуатации взлётно-посадочной полосы (у нас есть и такие) чётко прописано, что взлёт и посадка происходят строго в направлении от «северного КПП», чтоб в случае чего, самолёт в Нервьон падал, а не на крыши домов. Мне вот падать как-то совсем не хочется, но и высоты чтоб зайти на посадку «правильно» тоже явно не хватает. Что ж, буду «нарушать». Надеюсь, что в крайнем случае всегда сумею в речку «отвернуть». Она тут рядом, буквально в нескольких шагах.

И всё-таки широковат лоб у моей «единички». Послушная и старательная, вот только скорость ощутимо теряет. Но это не беда, лечу уже по прямой над самой улицей, ведущей к аэродрому. А что? Ширина бульвара вполне мне это позволяет и в случае чего могу на него даже приземлиться. Как-то раньше такой вот вариант даже не рассматривал, а видимо зря. Дорога прямая и ровная покрытие асфальтовое, проводов через неё на своём пути не вижу, лишь бы только машины или повозки мне под колёса не попались… Эту мою феерическую посадку горожане, наверное, запомнят надолго. Летит себе этакий, немного утомлённый очередными подвигами Змей-Горыныч, в полной тишине и нирване. Из пасти в небо дымок зло благовонный попыхивает, как из церковного кадило паству земную благословляя и окормляя на путь истинный, а к заднице к хвосту парочка праздничных лент подвязаны и дружно развеваются в честь одержания очередной великой Победы. Внизу пейзане благоговейно ему во след крестятся и юные селянки в экстазе вверх чепчики восторженно бросают. А на дворцовой площади в честь этого праздничного события городской оркестр от всей души бравурно наяривает «воздушную тревогу». Да, кстати… Не забыть бы подсказать, чтоб сирены отключили. Не будет сегодня налёта, все «налётчики» как-то внезапно уже закончились.

С трудом перелетаю через шлагбаум, чуть об него не споткнувшись, и сразу же плюхаюсь на взлётку. Хотел было ещё часовому крикнуть, чтоб тот свой рот прикрыл, а то муху проглотит, но губы запеклись кровавой коркой и пока сумел их чуть разлепить, уже мимо пролетел. А вот посадочка у меня вышла далеко не идеальная. Всё-таки скорости немного не хватило и шмякнулся об землю с полутора метров прилично. Уже в самый момент посадки и касания грунта колёсами опять было немного напрягаюсь, но услышав сытый и чавкающий звук сработавших гидравлических амортизаторов, а затем и бодрое шлёпанье колёс по влажному дёрну, вновь расслабляюсь и уже безо всякого сомнения зажимаю тормоза. Всё-таки всерьёз опасался, что шасси самолёта могли пострадать при взрыве, но пронесло. «Ага, Василий Иванович, и меня тоже. Аж два раза!»© Кстати, «по-маленькому» тоже хочу уже не по-детски и как бы нам с Петькой в этом «мокром деле» не стать сообщниками. От сильной встряски при приземлении, на цилиндры двигателя видимо вновь выплеснуло масло и… из-под капота с новой силой повалил густой дым, а затем и огоньки весело заплясали на капоте. Так что последние полсотни метров прокатился уже «с огоньком». Но наконец-то самолёт замирает, отпускаю тормоза и в изнеможении откидываюсь назад. Всё. Финиш!

* * *

Сижу в кабине самолёта и с каким-то отстранённым безразличием наблюдаю за царящей суетой на взлётном поле. Устал. Немного клонит в сон и глаза сами собой закрываются. Видимо всё-таки рана у меня серьёзная и крови потерял много, от того и слабость. Но вот никакого страха или опасения за свою жизнь и в помине нет. Главное что сел и теперь уже всё позади. Первым на подножку запрыгивает Пабло. Взглянув на моё лицо молча отстёгивает привязные ремни и, как морковку из грядки разом выдёргивает меня из кабины, а затем осторожно передаёт вниз. И вот откуда у него столько силы-то взялось? Вроде бы на первый взгляд совсем щуплого телосложения, а глянь-ка, оказывается самый настоящий богатырь. Или это я за последнее время совсем уж так усох? Щёки-то у меня давно уже свою юношескую припухлость потеряли, это уж и сам при бритье заметил, но видимо и лишний жирок, накопленный за предыдущие месяцы без тренировок, тоже потихоньку сошёл. Как-то в последнее время мне совсем было не до спортивных упражнений, но физических нагрузок хватало и без них. Отогнав от меня «посторонних», за мой осмотр прямо возле самолёта принимается наш фельдшер. Первым делом снимает с меня шлемофон с очками и внимательно осматривает и ощупывает лицо и голову, а затем, словно я для него уж вовсе безропотная кляча, заворачивает мне верхнюю губу и что-то там разглядывает. Ёпрст! Бля-хха муха, да мне же больно! Нет, не зря таких вот «эскулапов» у нас в народе прозвали «коновалами». Ну нет у них никакого сострадания к болящим! Но вскоре Рамон Игнасио уже заканчивает свои издевательства над моей губой, как-то удовлетворённо причмокивает и сдержанно обнадёживает:

— Легко отделался, сеньор Команданте. Небольшие порезы на лице и рваная рана губы. Но всего два шва и уже через пару недель сможешь снова целоваться с девушками! Ещё что-нибудь тебя беспокоит? — молча киваю, снимаю крагу с правой руки и народ дружно ахает.

Да я бы и сам ахнул, если б ещё силы на это оставались. Вся тыльная сторона ладони разрисована потёками загустевшей крови, а сама ладонь вообще словно в красной краске где-то извозюкилась. То-то мне показалось, что в правой перчатке как-то очень уж совсем подозрительно что-то хлюпает. Переворачиваю крагу и на землю вытекают несколько капелек. Но уже и с руки на газон тоже капель началась. Зараза! Как минимум пол-литра своей крови потерял, а даже может быть и больше! И почти вся она успела впитаться в рукав нательной рубахи и кителя, а то, что не успело впитаться в ткань, то в перчатку перетекло. Теперь вот, наверное, хрен чем её тут отстираешь! Да уж «…след кровавый стелется по сырой траве.»©, это сейчас, видимо и обо мне тоже. Вот же чёрт! А перчатку-то мне реально жалко…

— Носилки! Живо! — Рамон пытается уложить меня на землю, но я решительно отказываюсь.

— Не барышня! Сам дойду до медпункта. Пабло, помоги мне, а то что-то ослаб немного.