Абсолютная Власть 3 - Александр Майерс

оскорбить, ваше сиятельство, — Георгий приподнял ладонь. — Лишь говорю как есть. Поговаривают, что на этой войне вы растеряли остатки чести. Многие желают Градову победы. А над вашими неудачами смеются.

— Кто? — стискивая подлокотники кресла, выпалил граф.

— Многие. Я только слышал слухи. Сами знаете, как это бывает.

Муратов поджал губы и глубоко, медленно вдохнул. А затем выдохнул. Игнатьев видел, как подрагивает жилка у него на виске. Чувствовал идущую внутри него борьбу между гордостью и необходимостью привлечь свежие силы.

— Ваши условия довольно суровы, — проговорил, наконец, граф и бросил взгляд на Альберта.

Тот опустил веки. Надо соглашаться.

Конечно, как же иначе! Ведь именно Альберт сумел договориться с Неверовым. Причём договор был немного не таким, как представлял себе Муратов…

— Хорошо, — скрывая недовольство, кивнул Рудольф. — Доступ к библиотеке будет предоставлен. И… я дам согласие на брак Анфисы с вашим сыном. После нашей победы.

«После победы, которой не будет», — мысленно поправил его Игнатьев.

Неверов улыбнулся — коротко и без теплоты.

— Рад, что мы смогли договориться. Подпишем договор немедленно?

— Он уже готов, — буркнул Муратов и подал знак советнику.

Игнатьев взял бумаги и поднёс их собеседникам. Муратов подписал договор с таким видом, будто хоронил близкого родственника. Неверов — с деловым удовлетворением. Они обменялись документами и пожали руки.

— Я провожу вас до кареты, ваше сиятельство, — почтительно промолвил Игнатьев, открывая дверь перед бароном.

Они вышли на улице. Солнце садилось, на небо набежали серые тучи, и дул прохладный ветер. Они шли молча, пока не удалились на достаточное расстояние от дома.

— Ну и ненасытный же вы человек, Георгий Викторович, — тихо, с лёгкой насмешкой произнёс Игнатьев. — Признаться, я не думал, что вы решите так давить на графа.

Неверов хрипло рассмеялся.

— Он в отчаянии, мы оба это понимаем. А я не привык цацкаться. Как думаете, ваш господин выполнит условия?

— Он выполнит всё что угодно, лишь бы сохранить власть. А вот выполните ли вы наши условия? — Игнатьев остановился и посмотрел в глаза барону.

— Я всё помню, советник. Когда начнутся боевые действия, моя дружина… скажем так, не будет воевать по-настоящему. Знаете, как это бывает — то приказы перепутают, то гонец пропадёт без вести, то погодные условия помешают занять выгодные рубежи, — Неверов позволил себе усмешку.

— Всё так, ваше благородие, — серьёзно кивнул Альберт. — Рад, что мы понимаем друг друга.

Краем глаза он заметил спешащего в их сторону слугу, поклонился барону и попрощался. Отправился навстречу слуге и повёл подбородком, мол, что у тебя?

— Письмо для его сиятельства, господин советник, — парень протянул конверт. — Из Владивостока, сказали, что срочное.

— Я передам, — Игнатьев взял конверт и посмотрел на печать.

Хм. Дворянский совет Приамурья. Собирают очередное заседание, чтобы напиться вина, побрюзжать на правительство и помечтать о былой славе дворянства? Или что-то иное?

Альберт дождался, пока карета Неверова скроется за поворотом, и медленно пошёл обратно в дом.

Муратов всё ещё сидел в кабинете, мрачно уставившись в пустоту и покручивая в руке бокал с коньяком. Когда советник вошёл, граф даже не взглянул на него.

— От Дворянского совета, ваше сиятельство, — Альберт почтительно протянул письмо.

Граф молча вскрыл конверт, развернул лист и начал читать. Игнатьев наблюдал, как с каждой строчкой его лицо становилось всё багровее, а пальцы сильнее сжимали бумагу.

— Эти… эти никчёмные бездельники! — наконец вырвалось у него. — Они осмеливаются читать мне мораль⁈ Призывают «отказаться от дальнейших боевых действий»!

— Вы позволите ознакомиться, господин? — Альберт протянул руку.

Муратов всучил ему письмо, и советник пробежался по строчкам. Да, действительно, Дворянский совет выражал беспокойство из-за затянувшейся войны. Многие были недовольны, обвиняли альянс Муратова в том, что он приносит смуту и хаос в регион.

— Они боятся, ваше сиятельство, — сказал Игнатьев, возвращая бумагу.

— Вот именно!

«Но только не тебя», — мысленно добавил советник.

Муратов порвал письмо на мелкие клочки и бросил обрывки на пол.

— Успокойтесь, ваше сиятельство, — сказал Альберт, подобрав обрывки письма. — Это всего лишь слова. Они не решаются на прямое противодействие. Пока.

— Пока! — прошипел Муратов. — А что будет завтра? Послезавтра? Всё это и правда надо завершать как можно скорее… Но я рассматриваю только победу, никаких мирных договоров!

— Верно, господин. Я полностью вас поддерживаю.

«Прекрасно, — ликовал про себя Игнатьев. — Теперь и другие игроки вмешались. Дворянский совет… их влияние нельзя игнорировать. И их можно использовать».

— Возможно, с Советом стоит поговорить, — осторожно предложил он. — Объяснить вашу позицию. Неофициально. Через доверенных лиц.

Муратов с надеждой посмотрел на него.

— Ты думаешь, это сработает?

— Всякое может сработать, если подать это под правильным соусом, — уклончиво ответил советник. — Позвольте мне заняться этим. Я найду нужных людей, намекну на вашу готовность к диалогу… и на последствия, если этот диалог не состоится.

Граф тяжело вздохнул и кивнул, потирая переносицу.

— Да… да, сделай это, Альберт. Ты всегда находишь выход.

«Потому что я всегда готовлю для тебя новую ловушку, мой дорогой граф. И эта — будет последней».

— Я сделаю всё, что в моих силах, — с почтительным поклоном произнёс Игнатьев и вышел из кабинета, сжимая в руке клочки письма.

Ему нужно было срочно найти гонца, которому можно было бы доверить послание в Дворянский совет. Но другое, неофициальное, тайное… Послание с советом не уступать и настаивать на своём.

Игра продолжалась, и Альберт был уверен, что партия останется за ним…

На западе от владений рода Градовых

На следующий день

Ветер свистел в ушах, путаясь в гриве моего коня и заставляя плащ развеваться за спиной. Было прохладно, кропил мелкий дождь — но это не помешало нам отправиться в небольшую семейную экспедицию.

Я полной грудью вдыхал запах хвои и влажной земли. Рядом, уверенно управляя крупным гнедым жеребцом одной рукой, ехал Михаил. Его поза была непринуждённой, а взгляд сосредоточенным. Брат внимательно смотрел по сторонам, цепляясь за каждую деталь.

В его глазах читалось нечто большее, чем просто концентрация. Это было ненасытное впитывание свободы, каждого её мига. Казалось, каждая упавшая на дорогу шишка, каждое мелькание белок на сосновых ветвях доставляли ему несравненное удовольствие.

— Семь месяцев, — вдруг произнёс он, не глядя на меня, а всматриваясь в гущу леса по сторонам тропы. — Целых семь месяцев я не видел ничего, кроме потолка и решётки. Так сильно успел соскучиться по звукам и запахам леса, по этим комарам… Хотя нет, по комарам-то я не соскучился.

Он коротко рассмеялся и взмахнул рукой, отгоняя кровососов. При этом покачнулся в седле, но тут же уцепился за поводья.

Таня, что ехала следом за нами на аккуратной серой кобыле, неодобрительно воскликнула:

— Держись