Абсолютная Власть 3 - Александр Майерс

Пока Роттер вёл своих людей в западню, Карцева нанесла свой удар. Судя по всему, успешный.

Капитан замер на краю леса, сжимая поводья. Он видел, как последние группы его недавних соратников, солдат фон Берга, поднимали руки вверх, окружённые превосходящими силами противника.

— Капитан… — один из уцелевших лейтенантов, с окровавленной повязкой на голове, подъехал к нему. — Каков приказ?

Роттер медленно, с трудом повернул к нему голову.

— Мы им уже ничем не поможем, — его голос звучал сухо и безжизненно. — Всё кончено. Уходим.

— Куда, капитан? — в голосе офицера послышались отголоски паники. — Обратно к Муратову?

— Нет, — Константин резко качнул головой. — Муратов не примет нас после этого поражения.

Он ещё раз окинул взглядом горящие позиции, гибель всего, что ему доверили. Его карьера в армии Муратова была окончена. Бесславно и окончательно.

Впрочем, он пришёл служить к нему совсем с другой целью… И этой цели он добился.

— Есть другой вариант… — тихо произнёс Роттер и отвернулся от печального зрелища. — Следуйте за мной.

Поместье барона Градова

Наутро два дня спустя

Запах свежеиспечённых пирожков с капустой и грибами, сладковатый дух только что снятого с плиты варенья из уссурийской груши и густой, пряный аромат чая со смородиной — эти запахи заполнили столовую, смешавшись в один невероятно уютный и домашний букет.

Я сидел во главе стола, откинувшись на спинку стула, и наблюдал за всем с лёгкой улыбкой.

Это был тот редкий момент, ради которого стоило сражаться. Тот самый мир, которого я так долго добивался.

Пока что лишь мгновение перед началом новой войны. Но тем не менее, им стоило насладиться.

Напротив меня, с аппетитом налетая на третий по счёту пирожок, сидел Михаил. Единственной рукой он держал кружку с чаем, а пирожок кусал, подняв его в воздух с помощью телекинеза.

— Баба Маша, вы — волшебница! — провозгласил он. — Сидя в темнице, я мечтал не о свободе, а о ваших пирожках. Честное слово!

— Тоже мне, — фыркнула с порога кухни Бабуля, но было видно, что ей приятно. — Раз так мечтал, то кушай побольше! Худой какой, аж слёзы наворачиваются.

— Куфаю, — пробормотал Миша с полным ртом.

Рядом с ним устроился Артём, который к завтраку даже причесал свои растрёпанные рыжие патлы. Они с Мишей, кажется, нашли общий язык моментально — как два сорванца, постоянно обменивались колкостями и подначивали друг друга.

Никита Добрынин, сидя справа от меня, слегка неодобрительно глядел на Артёма. Воеводе было не по душе, что простолюдин находится с нами за одним столом — впрочем, в то же время он понимал, что рыжий многое сделал на пользу роду. Одно спасение Лисичкино чего стоило.

На другом краю стола тихонько перешёптывались Таня и Лада. Целительница поначалу смущалась, сидя за одним столом с хозяевами дома, робко косилась на богатую сервировку. Но Таня с её неизменной тактичностью быстро нашла к Ладе подход.

Они говорили о травах, о рецептах целительных зелий, и постепенно Лада расслабилась, её глаза засветились интересом, а на щеках выступил румянец. Видеть, как моя сестра, аристократка до кончиков ногтей, легко находит общий язык с простой девушкой из народа, было приятно.

Так и должно было быть. Таков был завет наших предков — Градовы всегда были в ответе за своих людей.

Я сам больше молчал, лишь изредка вставляя реплику. Просто наслаждался картиной. Светом утреннего солнца, льющимся через высокие окна. Смехом Артёма и довольным лицом брата. Счастливыми лицами женщин.

Это был мой круг. Моя семья. Моя ответственность. И ради этого можно было снести горы и уничтожить любого врага.

Вовсе не ради власти. Ведь каким бы могучим Владыкой я ни был в прошлой жизни, семья всегда оставалась дороже Империи.

Баба Маша поставила на стол ещё одну тарелку — на этот раз с румяными блинами.

— А ну-ка, быстро налетели! — приказала она. — Всем сил нужно набраться!

Михаил уже протянул было руку к блинам, как вдруг дверь в столовую приоткрылась. На пороге появился дежурный дружинник. Его лицо было серьёзным и немного встревоженным. Весёлый гомон за столом мгновенно стих.

— Ваше благородие, — обратился он ко мне, щёлкнув каблуками. — С юга приближаются карета и отряд солдат. У них герб рода Карцевых.

В столовой повисла напряжённая тишина. Я видел, как мышцы на лице Михаила резко напряглись, его глаза стали холодными и острыми. Он медленно опустил чашку.

Его реакция была понятной. Ведь именно покойный граф Карцев отрубил ему руку. Да, после этого Михаил снёс ему голову, но ненависть к роду Карцевых никуда не делась. Хоть я и объяснил брату текущую ситуацию, он всё равно не смог принять, что Эмилия теперь с нами на одной стороне.

Таня положила свою руку поверх его единственной ладони.

Все взгляды направились на меня.

— Спасибо, баба Маша, — я отодвинул тарелку и неторопливо поднялся. — Как всегда, очень вкусно. А почему вы все так напряглись? Карцевы нам не враги. Прямо сейчас, по крайней мере.

— Мне пойти с вами, барон? — Добрынин тоже приподнялся.

— Сиди, — ответил я. — Все оставайтесь здесь. Брат, я надеюсь, ты будешь держать себя в руках?

— Только в одной. Другую граф Карцев у меня забрал, — мрачно ответил тот.

— Ты понял, что я имею в виду, — произнёс я, не спуская с него глаз.

— Понял. Говори с ними сам, я лучше займусь блинами, — пробурчал Миша.

Я вышел на главный двор, вдохнул прохладный утренний воздух, ещё пахнущий ночной сыростью. Карета, окружённая вооружёнными всадниками, уже приближалась.

Она плавно подкатила и замерла. Кучер спрыгнул на землю, откинул подножку и с поклоном распахнул дверцу.

Из полумрака салона появилась сначала изящная ножка в туфельке на каблучке, затем вторая. И наконец, выплыла сама графиня Карцева.

На ней было облегающее платье аметистового оттенка, которое подчёркивало каждый изгиб её безупречной фигуры. Стройная шея, плечи, прикрытые лишь лёгкой накидкой из чёрного кружева, томный, но уверенный взгляд. Эмилия улыбнулась, и её губы, подкрашенные в тон платью, приоткрылись в лёгкой, игривой улыбке.

— Владимир Александрович, — её голос звучал чуть насмешливо. — Какой радушный приём. Вы вышли встречать меня лично. Я польщена.

— Графиня, — я слегка склонил голову, не сводя с неё глаз. — Когда ко мне во двор въезжает такая ослепительная женщина, было бы преступлением оставаться в доме. Вы затмеваете своей красотой утреннее солнце.

Эмилия коротко рассмеялась и сделала несколько шагов ко мне.

— Снова лесть, Владимир?

— Констатация факта, — парировал я. — Не более того. Что привело вас в мои владения в такой ранний час?