Муля не нервируй… Книга 7 - А. Фонд

пошёл туда, где говорил Адияков — за старый, сгоревший лабаз. Это было место, обозначенное им. Я нашёл его довольно быстро, и так как с собой у меня была сапёрная лопатка, то под старой полусгнившей колодой выкопать эту жестянку не составляло никакого труда. И уже через некоторое время у меня оказался этот то ли клад, то ли схрон, и я стал обладателем довольно-таки значительных богатств. Честно скажу, на бриллианты в классическом понимании этого слова, оно явно не тянуло — это были всего лишь неогранённые алмазы, а вовсе не бриллианты, как наговорил мне Адияков. Но, скорее всего, он либо ошибался, либо путался, либо же хотел придать вес своим словам. Но, как бы то ни было, я привезу это всё в Москву, а там мы с ним решим, в какую ювелирку их можно будет сдать, и что из этого получить.

Насчёт денег, так то, что они уйдут и по достаточно хорошей цене, я даже не сомневался. В крайнем случае, если уже на то пошло, это всё дело можно и придержать. А через каких-то там пару десятков лет вся ситуация изменится, и эти алмазы можно будет реализовать уже по нормальной цене, и прикупить какое-то дополнительное жильё в Москве или ещё какие-то ценности. В общем, я был удовлетворён полностью.

А вот когда я вернулся в Якутск, я ахнул.

И было отчего!

— Я остаюсь, — заявила Вера, как только я вернулся в гостиницу, и мы собрались все в этом большом номере.

— В каком смысле ты остаёшься? — не понял я.

Честно говоря, спорить с ней сейчас мне совершенно не хотелось. Дорога назад оказалась настолько тяжёлой, что я так вымотался, и хотел принять душ, упасть на свой топчанчик и уснуть.

— Я остаюсь в Якутске, — Вера мило зарделась и многозначительно переглянулась с Валентиной.

— Так! Что опять случилось? Рассказывай! — раздражённо нажал голосом я.

Вера ещё поизображала из себя скромницу, но Валентина наконец не выдержала и радостно выпалила:

— Наша Вера выходит замуж!

— Да ладно, — обалдел я, — когда успела? За кого хоть?

— За Еремея Данилыча, — пробормотала Вера и потупила глазки, словно вся прям такая скромница.

— А это кто такой? — не понял я.

— Это директор гостиницы, — улыбнулась Вера. — Мне здесь очень нравится в Якутске, и когда Еремей Данилыч сделал мне предложение, я сразу согласилась.

— Офонареть, — только и смог проговорить я, вспомнив коренастого якута с хитрыми глазками, но комментировать Верин выбор не стал, только спросил. — А как же твои вещи в Москве, твои родственники и все остальное? Твоя работа, в конце концов?

— Да какие там родственники! — фыркнула Вера, — они от меня давно отмахнулись, когда узнали, что я в ресторане в подтанцовке танцую. Квартиры у меня тем более там нет, я же снимаю у знакомой угол. Вещей у меня тоже немного. А что там какое осталось, так я напишу письмо Наташке, она всё мне потом посылками вышлет, а так-то там и нет особо ничего у меня.

— Но здесь же… — замялся я, пытаясь подобрать слова поделикатнее.

— А что здесь? Ты хочешь сказать, здесь дыра? Не согласна! — фыркнула Вера, — мне здесь нравится, и Еремей Данилыч мне тоже нравится!

Я даже не нашёл, что сказать:

— Но, Вера, так за два дня… это ж несерьёзно…

— Ну почему за два дня? — усмехнулась Вера. — Он на меня давно глаз положил, ещё как только я приехала сюда. Ну, а за эти дни да, мы с ним подружились.

Она мило покраснела, и я понял, что под понятие «подружились» входит не только взаимный поход в кинотеатр. Но комментировать данную ситуацию я не стал, только пристально посмотрел на неё и ещё раз спросил:

— Вера, ты хорошо подумала?

— Конечно, хорошо, — с еле сдерживаемым триумфом улыбнулась она.

Спорить с ней я не стал, по её виду было видно, что она счастлива.

— Я поговорю с ним сам, — только и сказал я.

— Ой, Муля, не начинай, — засмеялась она, — ты кого угодно перепугаешь. Ну, поговори, если тебе так будет спокойнее.

Я кивнул, уже подыскивая слова, которые я скажу пройдохе якуту.

— Вот только у меня же шуба там осталась, в Москве, — закручинилась Вера, — и придётся здесь что-то искать… а в этом магазине ничего и не купишь нормального, и у меня дома платье красивое было… бирюзовое… И вот в чём я теперь замуж выходить буду?

— Какая ерунда! — засмеялась Валентина, — у меня с собой вон целый чемодан вещей. Я оставлю тебе их все, Вера! Ну, кроме исподнего белья, конечно же. Так что забирай и пользуйся. Мы с тобой практически одного роста, и ты даже похудее. Ну что, если захочешь — перешьёшь. У меня вещи все добротные, отец по знакомству доставал.

— Правильно, Валентина, правильно, — кивнул я и, чтобы подсластить ей пилюлю, сказал, — Когда мы вернёмся в Москву, я тебе пару шмоточек, которые Йоже Гале привёз из Югославии, презентую.

— Вот и славненько! — захлопала от радости Валентина, — Спасибо, Мулчка!

Вера так обрадовалась, что аж прослезилась и бросилась Валентине на грудь. Девочки захихикали, зашептались, что-то там начали секретное обсуждать и побежали рассматривать из чемодана вещи Валентины.

Ну вот, уже какая гора с плеч, — подумал я. — Не надо думать, где брать билет для Валентины. Вера здесь остаётся, чемодан Валентины тоже будет опустошён, и туда можно будет положить вещи детей. Ну, в принципе всё нормально. За детей мы прямо на месте уже доплатим, и, в принципе, детские билеты всегда дополнительно взять можно.

А по приезде домой меня встречала хмурая Дуся. И хотя она страшно мне обрадовалась, но виду не подала, всплеснула руками и сказала озабоченным голосом:

— Модест Фёдорович уехал! Я так просила его остаться, дождаться тебя, но он всё равно уехал!

Ну вот, начинается… И это она ещё про детей Адиякова не знает (я отвёз их к Мише Пуговкину на квартиру в Котельнической. Думаю, прежде нужно Мулиного отца как-то морально подготовить. Я хотел привести его к детям, а дальше пусть он сам с Надеждой Петровной разбирается).

— Дуся! — начал успокаивать я, поглядывая украдкой на часы, ведь с Мишей я договорился, что